Рассказики

На следующий день мы разгребаем нашу пещеру. Она завалена тряпками, железяками и прочей дрянью, и дело затягивается до вечера. Утащить все это на помойку нереально, далеко, и в каменной нише я устраиваю костер, куда мы кидаем весь этот хлам, и он горит, дымя липким черным чадом, к неудовольствию соседей - к тому же, предупредивших нас, что сейчас это особенно опасно, трава выгорела до состояния соломы, и на Сакрамонте уже было несколько пожаров (это не считая тех раз, когда приходила полиция и выжигала несколько пещер со всем их содержимым).

Двигаться, пробиваясь сквозь стену вязкой жары, нелегко, каждый шаг дается с трудом, но к вечеру пещера готова – теперь у нас есть две комнаты, диван, столик, камин с решеткой для стряпни, котлы, посуда, и куча книжек, включая Ошо по-русски (оставшиеся от одного из прежних хозяев, израильтянина Юлика, с которым я чудесным образом встретился потом в Венгрии), и самое прекрасное – кресло и шезлонг на небольшой площадке перед входом, над которыми я растянул на металлических палках старое одеяло, для защиты от свирепого солнца, и этим же вечером мы уселись там, у входа в нашу пещеру, выше всех на Сакрамонте, и, развалившись в креслах, стали смотреть на закатное солнце над ломаной расческой гор, и свыкаться с мыслью, что теперь у нас есть дом.

* * *

На Пласа Нуэва и бокадилье мы знакомимся с еще несколькими гренадскими персонажами: жонглером Полако, высоким испанцем, ладным и мускулистым, с живыми умными глазами; австралийцем - саксофонистом Джоном, про него позже; и чешской студенточкой Терезой, безнадежно влюбленной в Сашу. Тереза выглядела в толпе бродяг и тусовщиков очень странно – такая домашняя чистенькая девочка, робко поглядывающая на, наверное, кажущихся ей романтичными старших друзей, ходящая за Сашей по пятам. Вряд ли ей была нужна бесплатная еда, скорее, это было маленьким ежедневным приключением.

 «Да сдуру связался, не знаю че теперь делать, ребенок же ж», объяснил нам про нее Саша.

Разговаривал с ней он резковато и чуть пренебрежительно, и проводив нас до начала подъема на гору, она обычно говорила, что ей пора и никогда не поднималась наверх, видимо, это ей не позволялось. Но, все же, обижать ее он не хотел, мы почувствовали это, когда Тереза предложила сходить с утра в какой-то сад за персиками (услышав от меня, что я их люблю), часов в десять, потому что позже ей надо было на занятия -  а мы в это время только-только продрали глаза, и именно Саша потащился один на другой конец города по начинавшейся уже жаре, чтобы встретиться с ней: «Ведь ждет же девчонка…»

* * *

«Смотри, Джон, у нас маленький дракон»

Джон (темные дреды, бритое лицо, по пояс голый, шорты, тяжелые ботинки, саксофон. Сыграв разок с Сашей на улице, он переселился к нему, и теперь они иногда по утрам играют перед пещерой) смотрит на меня недоуменно.

«А вон, смотри», - внизу под пещерой тропа, идущая между каменных стен, и в нише одной из них виднеется совершенно неподвижная точеная фигурка. Когда я увидел ее впервые, мне показалось, что это оставленная кем-то шутки ради резиновая игрушка, но брошенный камешек шуганул зверька и он убрался в нору. Мы привыкли к нему и, в конце концов, это  даже льстит, когда у тебя есть собственный сторожевой дракон, пусть даже и мелкоскопический.

«Ух ты, классно!»

Мы сидим под нашим тентом  и не спеша готовим еду. Совершенно не понимаю, как умудряются работать в Испании по такой жаре. Наше обычное дневное занятие – валяться в пещерной прохладе и болтать с гостями, готовить еду, иногда подвиг: принести воды, для чего надо полчаса карабкаться по выжженной горе до старой церквушки на вершине, из стены которой торчит медный кран. Вода из него течет в каменную ванну, из которой мы обычно и моемся, голышом, невзирая на изредка забредающих сюда степенных пожилых испанцев, которым, впрочем, наплевать. Как-то раз, когда я пришел за водой, там плескалась цыганская семья, на мое «Ола!» ответившая презрительными взглядами. На полпути к вершине тропинка подходила вплотную к развалинам, в тени которых я обычно отдыхал по пути от зноя. Однажды, сидя там, я увидел удивительное: валяющийся на земле полиэтиленовый пакет взметнулся с облачком пыли,  подхваченный ветром, неуверенно покружил в паре метров от земли, и плавно взмыл в небеса. Я провожал его взглядом, пока он не превратился в трудноразличимую точку в небе. Когда я рассказал об этом Джону, он решил, что я угостился каким-то свирепым психоделиком.

Еда готова. Джон принес из своей пещеры приготовленный отдельно соус и мы садимся в кресла на террасе. Настал прекраснейший момент…