Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

– Я не хочу никаких лекций, – перервал его констебль. – Вам бы лучше говорить по существу. Я не прошу вас решить этот ребус, но перестаньте поучать и просто займитесь стихами.

Доктор подошел к центру стола, зажег еще одну лампу и разложил лист перед собой. Трубка дымилась уже слабее, но он по-прежнему сжимал ее в зубах.

– Хмм, – протянул он.

Наступила тишина.

– Погодите немного, – потребовал сэр Бенджамин, когда доктор собрался было что-то сказать. – Давайте обойдемся без цитирования энциклопедии, которая у вас в голове. Просто посмотрите, может ли нас к чему-то привести этот стих?

– Я как раз собирался попросить вас, – сказал он, – еще раз наполнить мой бокал пивом. Однако раз уж вы так нетерпеливы… Наши предки – словно дети по сравнению с современными криптографами. Война это доказала. Написанное в конце XVIII или начале XIX века не должно быть особенно сложным. Ребусы тогда были очень популярны, не то, что сейчас. Но все равно, они немного сложнее, чем те простые шифровки, которые так любил По. Да, это что-то вроде ребуса, только…

Все столпились вокруг его кресла и всматривались в листок. Они вновь прочли стихотворение от начала до конца:

Как назван был Гомера труд,Скажите-ка, друзья?

Что сможет уберечь тебяОт вражьего копья?Кто первым улетел с земли,И друга он имел?Кто в преисподней грешных ждет,Но ты здесь не у дел?Народ, что выжил после мук,Что длились сорок лет?И, чтобы не было разлук,Скорей его

налей!Страна, что к Корсике лежитСовсем недалеко.И если видишь славно ты,То береги его.Что путнику среди песковУвидеть не дано?Тебе откроется вся суть,Она на дне его.

Доктор Фелл быстро писал карандашом, выстраивая символы. Он то и дело тряс головой и периодически поворачивался к листку. Подойдя к книжному шкафу, он достал оттуда черную книгу, на которой можно было прочесть: L. Fleissner, «Handbuch der Kryptographie», и, просмотрев оглавление, нахмурился.

– ДРАФГХК! – Он сморщился, словно произнес: «Черт побери». – Это явная бессмыслица. Здесь зашифровано что-то другое. Прибегну еще к латыни. Я все равно докопаюсь. Классика, как правило, приводит к успеху. Всегда, – продолжал он с одержимостью, – всегда об этом помните… Что случилось, мисс Старберт?

Девушка оперлась обеими руками о стол, ее темные волосы заслоняли свет. На ее лице промелькнула улыбка, она повернулась ко всем.

– Я подумала о том, – сказала она, – что мы не должны забывать о пунктуации…

– Что?

– Посмотрите на первое четверостишие. «Как назван был Гомера труд?» Это ведь «Илиада», верно? «Что может уберечь тебя от вражьего копья?» Щит, мне кажется. Нам надо просмотреть каждую строчку в отдельности и найти ответ. Я надеюсь, что это не очень глупо звучит? – сомневалась она. – А затем сложить все ответы, и мы, вероятно, получим ключ.

– Боже мой! – воскликнул Рэмпол. – Это ведь как кроссворд.

– Такого быть не может! – вскричал доктор Фелл, его лицо побагровело.

– Но посмотрите сюда, сэр, – вмешался Рэмпол. – Старый Энтони и не думал, что составляет кроссворд, однако в результате получилось именно это. Вы сами сказали, что это просто одна из форм ребуса…

– Давайте подумаем над этим, – сказал доктор Фелл, прочищая горло. – Возможно, результат покажется нам знакомым.

– Приступим, – сказал сэр Бенджамин. – Давайте начнем сначала. «Как назван был Гомера труд, скажите-ка, друзья?» Вы считаете, что имеется в виду «Илиада»?

Доктор Фелл громко выдыхал воздух с такой силой, что его усы буквально ходили ходуном. Сам он при этом имел вид угрюмого ребенка. Он взял карандаш и ответил:

– «Илиада», конечно. Отлично. Давайте дальше. Если верить предположению мисс Старберт, то первые два слова – это «Илиада» и «щит». «Кто первым улетел с земли, и друга он имел?» Может быть, Икар? Если так, то у нас есть «Илиада», щит, Икар…

Наступила тишина.

– Не похоже, чтобы в этом было много смысла, – сказал сэр Бенджамин.

– В этом будет больше смысла, когда мы разгадаем оставшиеся строки, – ответил Рэмпол. – Давайте продолжим. «Кто в преисподней грешных ждет, но ты здесь не у дел?» Может быть, дьявол? Да, точно, кто же еще? Дальше. «Народ, что выжил после мук, что длились сорок лет?»

– Евреи, – сказал доктор, живо включаясь в беседу. – Дальше по моей части: «И, чтобы не было разлук, скорей его налей!» Это ведь вино. Осталось всего ничего. «Страна, что к Корсике лежит совсем недалеко».

– Ближе всего Италия, – отозвался Рэмпол.

– Так и запишем. И что последнее? «И если видишь славно ты, то береги его». Это, очевидно, зрение.

Он сидел и с довольным видом покручивал усы, словно пират.