Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

– Рукопись украли из моего дома на Беркли-сквер… Когда же это произошло? Дайте-ка поразмыслить… Сегодня понедельник. Рукопись забрали в промежуток времени с полудня субботы до утра воскресенья. Видите ли, к моей спальне на втором этаже примыкает небольшая комната, которую я использую как кабинет. Конечно же, бо́льшая часть моей коллекции находится внизу, в библиотеке, в которой у меня тоже оборудован кабинет. Но эту рукопись я изучал в кабинете на втором этаже. Это было в субботу днем.

– Вы спрятали ее? – уточнил Хэдли. Теперь и он, похоже, заинтересовался.

– Нет. Никто – по крайней мере, так я полагал – не знал об этих бумагах, и я не видел смысла в особых предосторожностях. Рукопись лежала в ящике стола. Я завернул ее в плотную бумагу, чтобы уберечь от пыли и сырости.

– А другие жильцы дома? Они знали о ней?

Сэр Уильям медленно кивнул.

– Я рад, что вы спросили об этом, Хэдли. Я не сочту такое предположение оскорбительным, но сам я не подумал об этом. По крайней мере вначале. Конечно же, я их не подозреваю, ха!

– Конечно же, – любезно согласился старший инспектор. – Итак?

– Сейчас со мной живут: моя дочь Шейла…

Хэдли озадаченно нахмурился, опустив глаза.

– Вообще-то, – сказал он, – я имел в виду слуг. Но прошу вас, продолжайте. – Он поднял голову и посмотрел на старика.

– Моя дочь Шейла, – продолжил Биттон, – мой брат Лестер и его жена. У моего племянника, собственно племянника моей жены, своя квартира, но он, как правило, обедает у нас в воскресенье. Вот и все. Кроме того, сейчас у меня гостит мистер Джулиус Арбор, американский коллекционер. – Старик уставился на свои ногти и помолчал. – А касательно того, кто знал о рукописи… – Он махнул рукой. – Моя семья знала, что я привез что-то ценное, конечно. Но никто из них не интересуется такими вопросами, и слов «еще одна рукопись» было для них вполне достаточно. Должен сказать, я, конечно, не удержался от намеков, как и любой человек на моем месте, уверенный, что его никто не поймет. Однако же…

– А мистер Арбор?

– Я намеревался показать ему рукопись. У него великолепная коллекция первых изданий По. Но я даже не упоминал о рукописи при нем.

– Прошу, продолжайте, – бесстрастно произнес Хэдли.

– Как я уже и говорил, я работал с рукописью в субботу днем. В первой половине дня. Потом я отправился в Тауэр.

– В Тауэр?

– Мой давний друг, генерал Мейсон, – заместитель коменданта. Он вместе со своим секретарем провел весьма интересное исследование тауэрского архива и хотел, чтобы я осмотрел недавно обнаруженные записи, касающиеся Роберта Девере[33], графа Эссекса, который…

– Понятно, – прервал его Хэдли. – А потом?

– Я вернулся домой, пообедал в одиночестве, а затем пошел в театр. В кабинет я не заходил, а из театра вернулся довольно поздно и сразу лег спать. Я обнаружил пропажу утром в воскресенье. Следов проникновения со взломом в доме не было, все окна были закрыты, и ничего больше в доме не пропало. Вот только рукописи в ящике стола не было.

Хэдли потеребил мочку уха, глядя на доктора Фелла, но тот молчал, опустив голову.

– Ящик стола был заперт? – уточнил Хэдли.

– Нет.

– А ваша комната?

– Нет.

– Ясно. Что же вы предприняли?

– Позвал моего дворецкого. – Сэр Уильям побарабанил пальцами по столу и вытянул шею, словно собираясь что-то сказать, но все не решаясь. Потом он продолжил: – И я вынужден признать, Хэдли, что вначале заподозрил именно его. Он был новым человеком в моем доме, поступил на работу всего несколько месяцев назад. У него был доступ к моим комнатам, и он мог бывать там в любое время, не привлекая ничье внимание. Но… он казался слишком серьезным, преданным, а главное, нерасторопным в делах, которые не касались его непосредственных обязанностей, а я горжусь своей способностью разбираться в людях.

– Все полагают, что хорошо разбираются в людях, – устало кивнул Хэдли. – Вот почему у полиции столько хлопот. И что же дальше?

– Как выяснилось, я не ошибся в своей оценке, – отрезал Биттон. – Дворецкого наняла моя дочь, Шейла. До этого он пятнадцать лет проработал в доме ныне покойного маркиза Сандиваля. Я сам вчера говорил с леди Сандиваль, и она подняла на смех мое предположение, будто Маркс может оказаться вором. Итак, как я уже сказал, вначале я подозревал дворецкого. Он явно был расстроен и чего-то не договаривал, но я счел это проявлением его природного тупоумия.

– Что же он рассказал вам?

– Ему нечего было рассказывать, – раздраженно ответил сэр Уильям. – Маркс не заметил ничего подозрительного. Вообще ничего не заметил. Признаюсь, нелегко было вбить ему в голову мысль о том, насколько важна для меня эта рукопись. Я едва сумел объяснить ему, что же я ищу. То же самое с остальными слугами. Они ничего не заметили. Да я их и не подозревал, поскольку они уже давно живут с моей семьей и я прекрасно знаю каждого из них.

– А что члены вашей семьи говорят?