Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы

Волна пропаганды русофобии, обострившейся с избранием Дональда Трампа, на самом деле скрывает очень прозаическую истину, как замечательно обобщила французский историк Марлен Ларюэль в интервью швейцарскому радио: Россия Владимира Путина отнюдь не является угрожающей и империалистической диктатурой, она просто переживает период национального самоутверждения по голлистскому типу[112]. Ей необходимо восстановиться в качестве независимой суверенной нации, признанной всем миром, так же, как Франция де Голля должна была вернуть себе утраченную честь после военных поражений 1940-го, 1954-го и 1962 года и подтвердить свою независимость после потери колониальной империи в Индокитае, Африке и Алжире. Россия, отвергнутая Западом, склоняется в сторону Китая, так как структурно находится между двумя онтологически евразийскими континентами. Если она не окажется загнанной в угол, то никогда не будет выбирать одно в противовес другому.

Однако на институциональном уровне, который мы рассматриваем, интересно отметить, что все три страны делают ставку на сильное государство. С Россией все ясно. В русском менталитете слабое государство означает хаос, бедствие, разорение и иностранное вторжение (в прошлом тевтонское, монгольское и шведское, французское в 1812 году, английское в 1853-м, германское в 1914-м и 1941-м, стран Антанты в 1919-м, НАТО в 90-х и санкционных защитников Украины начиная с 2014 года). Восстановление сильного централизованного государства после катастрофы 90-х объясняет популярность президента Путина. Но несмотря на пропаганду, распространяемую на Западе и самодовольно транслируемую Хиллари Клинтон, которая во время своей предвыборной кампании в 2016 году сравнила Путина с Гитлером, это ни в коем случае не означает, что в России возвращается тирания Сталина или Николая I.

Постоянно испытывая угрозу анархии из-за своей географии и экономических элит, которые не всегда слишком патриотичны, Россия тем не менее может рассчитывать на необычайно стойкий народ, готовый и желающий многим пожертвовать ради своей Родины.

Когда учреждения работают, как сегодня, при усиленной федеральной системе (знаменитой вертикали власти), которая объединяет зачастую отдаленные и крайне неравнозначные провинции и народы самых разных культур и религий, Россия, не подавляя их, вновь стала страной, которая имеет вес на международной арене[113].

Никто не будет отрицать того факта, что Китай – сильное и даже авторитарное государство. Китай сталкивается с теми же проблемами, что и Россия, но по демографическим, а не географическим причинам. В то время как Россия должна следить за огромными территориями, Китаю приходится управлять многочисленными человеческими массами на ограниченном полезном пространстве. И Китай, и Россия считают пагубными времена слабого правительства и анархии. Для них нет ничего более достойного доверия, чем «социальное согласие», которое поддерживается просвещенным правительством, опирающимся на компетентную и честную правящую бюрократию. Так и следует рассматривать руководство президента Си Цзиньпина с момента его прихода к власти. Сознавая опасность, которую таит в себе экономический спад и преображение экспортной промышленной экономики, использующей дешевый низкоквалифицированный труд, в потребительскую экономику, основанную на высококлассных услугах, с одной стороны, и социальную напряженность, которую может вызвать взрыв капиталистического неравенства и старение населения, с другой стороны, режим смыкает ряды с очищенной коммунистической партией, ориентированной на свои основные принципы. И здесь, несмотря на некоторые проявления общественного протеста, которые всегда широко освещаются западными СМИ, режим может положиться на вертикальные и эффективные институты: партию, армию, школы, парламент, губернаторов провинций, высшее образование, крупные компании, Центральный комитет и Государственный совет – все приведены в боевую готовность. При этом страна не превращается в огромный лагерь перевоспитания, как иногда пишут западные СМИ: китайцы продолжают путешествовать, учиться и работать за границей, не ставя под сомнение легитимность государства.

Сила Соединенных Штатов – их институты власти, армия и доллар

А что же Соединенные Штаты? В последние годы США перенесли два удара – экономический и символический. Если США и сохраняют экономическое лидерство в номинативном плане (25,3 триллиона долларов ВВП в 2019 году), опережая Китай (20,6 триллиона), то, исходя из расчета по паритету покупательной способности (ППС), они потеряли первое место[114]. По данным МВФ, в 2019 году Китай уже превзошел США с показателем ППС 25,3 триллиона долларов против 20,5 триллиона долларов. И тенденция в целом неблагоприятна для США.