Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы

Судебной властью наделен Европейский суд по правам человека – блюститель Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. ЕСПЧ действует в качестве Европейского верховного суда и играет важную роль в этой области, поскольку его юрисдикция, как и юрисдикция Совета Европы, распространяется на всю европейскую территорию, включая страны Кавказа (за исключением Белоруссии, которая является кандидатом в члены).

Рыхлый пудинг институтов и ведомств

Достоинство этого общего обзора европейских учреждений, как бы он ни был растянут, в том, что он показывает сложность и почти онтологическую проблематичность создания эффективного и сильного европейского правительства. Действительно, не существует определения или какого-либо консенсуса относительно европейских границ. Даже у Соединенных Штатов нет в этом ясности: «полезная» территория Европы ограничивается зоной евро, Шенгенской зоной или территорией 27 государств-членов? Никто не знает…

А что с расширением за счет включения других стран? Границы Европы должны совпадать с границами НАТО, чтобы соответствовать желанию атлантистов и американцев? А может, так и оставить границы неустановленными, если уж существует намерение расширить их? Но тогда Европа не останется в Европе! Так уже случилось с зоной ОЭСР, в которую входят неевропейские страны. И потом, расширение куда – на территории бывших колоний Ближнего Востока, откуда хлынул поток беженцев, так горячо обсуждаемый сегодня, и в чем, возможно, состоит план США в отношении НАТО, предложенный Дональдом Трампом[108]

? Тогда они тоже смогут свободно передвигаться по Европе?

Наиболее приемлемой для Европы является та территория, что представлена в Совете Европы. Но в этом случае пришлось бы объединиться с Турцией и Россией, что возмутило бы и туркофобов, и русофобов… Каким бы желательным этот вариант ни был в пространственном, историческом и геополитическом отношении, он невозможен в политическом и практическом плане из-за ментальной революции, которую может повлечь за собой. Интегрировав Россию, Европа немедленно вернула бы себе статус ведущей мировой державы и тем самым оказала бы стабилизирующее влияние на глобальном уровне. Но глубоко укоренившаяся враждебность, которую эта перспектива вызывает в некоторых странах, делает этот шаг крайне маловероятным.

С определенной долей цинизма (или проницательности) представляется обоснованным утверждение, что эти перекрывающиеся международные накладки были намеренно задуманы, чтобы не допустить появления эффективного европейского правительства. Нейтрализуя составляющие его государства с помощью многочисленных международных инстанций, выходящих за географические рамки континента, Европа была намеренно обложена мириадами многослойных разрозненных организаций, чтобы не дать ей выступать с единой позиции, возродиться как единой мировой державе, которая могла бы противостоять американской гегемонии. Вместо этого Европа оказывается связанной своими собственными институтами, что мешает ей сделать решительный рывок к федеративному государству.

Без границ и определенной территории не может быть суверенитета или независимости. Без иерархии власти или конституции невозможно никакое правительство. Без определенного европейского народа не может быть эффективной демократии. Объединение граждан – всего лишь клише для обозначения анемичного на протяжении десятилетий политического общества.

Неважно, опасаются его (популисты, сосредоточенные на защите национальной идентичности своих государств) или только якобы желают (европеисты, которые хотят иметь сильное государство, но сомневаются по поводу демократии), преобразование Европы в свободное, демократическое и независимое федеративное государство – чистая утопия.

Европеисты и популисты против федеративной Европы

Помимо немыслимой структуры, существуют политические и психологические проблемы, которые препятствуют созданию федеративной системы в Европе. Большинство европеистов являются убежденными либералами или даже неолибералами и потому поддерживают экономическую доктрину, которая разлагает общество и разрушает традиционные социальные связи, способствуя свободному передвижению товаров, капиталов и особенно рабочих, независимо от того, из Европы они или из-за рубежа. Это способствует появлению чрезмерного индивидуализма и укреплению защиты новых самопровозглашенных гендерных, расовых или религиозных меньшинств – даже сексуальных и перекрестных микроменьшинств, – требования которых оттесняют или разрушают существующую традиционную культуру, а последующую агитацию используют для дестабилизации и подрыва существующей исторической культуры.