Читаем Рациональность. Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна полностью

Кстати, деньги из людей действительно можно выкачивать, по крайней мере какое-то время, если они предпочитают А, но приписывают В более высокую стоимость[264]. (Можно продать им В, обменять его на А, затем выкупить А за меньшие деньги и повторить весь цикл сначала.) Как вообще можно попасть в плен таких глупых противоречий? Элементарно: оказавшись перед двумя альтернативами с одинаковой ожидаемой выгодой, люди, может, и предпочитают ту, вероятность которой выше, но платить больше будут за ту, что обещает бóльшую выгоду. (Для примера подумайте про два билета на игру в рулетку с равной ожидаемой выгодой, 3,85 доллара, но разными комбинациями вероятностей и выигрышей. Билет А дает вам 35 из 36 шансов выиграть 4 доллара и 1 шанс из 36 потерять 1 доллар. Билет В обещает 11 из 36 шансов выиграть 16 долларов и 25 из 36 шансов лишиться 1,50 доллара[265]. Как правило, испытуемые выбирают А. Если же их спрашивают, сколько они готовы заплатить за каждый из билетов, за В они дают цену выше.) Это нелепо: думая о цене, люди видят большее число рядом с долларовым значком и забывают о вероятностях, так что экспериментатор, как завзятый спекулянт, выкачивает из них деньги. Озадаченные жертвы говорят: «Я просто не мог удержаться» или «Я знаю, это глупо и вы можете меня подловить, но мне действительно больше нравится этот вариант»[266]

. Однако спустя пару раундов умнеют практически все. Не имеющее под собой реальных оснований бурление на финансовых рынках иногда вызывается наивными инвесторами, руководствующимися рисками и не учитывающими размеры вознаграждения (или наоборот), а также спекулянтами, слетающимися, чтобы воспользоваться непоследовательностью непрофессионалов.

* * *

А как обстоят дела с независимостью от нерелевантных альтернатив, где мы так и норовим поддаться капризной зависимости от контекста и формулировок? Экономист Морис Алле наткнулся на интересный парадокс[267]. Какой из двух лотерейных билетов вы выберете?



Несмотря на то, что ожидаемая выгода билета лотереи Powerball выше (1,14 млн долларов), большинство предпочитают играть наверняка, избегая даже 1 %-ной вероятности остаться с пустыми руками. Этот выбор еще не нарушает аксиом; предположительно, воображаемая кривая полезности загибается вниз вследствие желания избежать риска. Но взгляните на следующие два билета. А теперь какой вы возьмете?



Тут испытуемые чаще предпочитают билет лотереи LottoUSA, где ожидаемая выгода выше (250 000 против 110 000 долларов). Звучит разумно, правда? Обдумывая первый выбор, гомункулус в вашей голове говорит: «Может, приз в лотерее Powerball и больше, но, если ты выберешь ее, есть шанс остаться ни с чем. Потом будешь чувствовать себя дураком, зная, что прошляпил миллион долларов!» Но, глядя на второй выбор, он говорит: «Десять процентов, одиннадцать процентов, какая разница? В любом случае у тебя есть шанс выиграть, так что давай лучше возьмем тот билет, где приз больше».

К несчастью для теории рационального выбора, такой подход нарушает аксиому независимости. Чтобы увидеть парадокс воочию, давайте разобьем вероятности двух левых альтернатив на части, не меняя ничего, кроме их подачи:



Теперь видно, что выбор между лотереей Supercash и лотереей Powerball на самом деле представляет собой выбор между лотереей Megabucks и лотереей LottoUSA с дополнительным шансом выиграть миллион долларов при каждой из альтернатив в 89 %. Но этот дополнительный шанс заставляет вас изменить решение! Я добавил к каждому билету по вишневому пирогу, и вы отказались от яблочного в пользу черничного. Если вас уже тошнит от денежных лотерей, Тверски и Канеман предлагают немонетарный пример[268]. Что вы выберете: лотерейный билет, по которому с вероятностью 50 % можно выиграть трехнедельный тур по Европе, или ваучер на недельное путешествие по Англии? Испытуемые все как один выбирают гарантированное вознаграждение. Но что бы вы решили, выбирая между лотерейным билетом, по которому с вероятностью 5 % можно выиграть трехнедельную поездку по Европе, и билетом, по которому с вероятностью 10 % можно отправиться в недельный тур по Англии? Теперь люди выбирают путешествие, которое продлится дольше.

Психологически совершенно понятно, что происходит. Разница между вероятностью 0 % и вероятностью 1 % — это не просто какая-то там разница в 1 %, это разница между невозможностью и возможностью. Точно так же разница между 99 % и 100 % — это разница между возможностью и уверенностью. Эти интервалы нельзя уравнивать с любым другим, номинально идентичным интервалом, например от 10 % до 11 %. Возможность, какой бы малой она ни была, позволяет надеждам устремляться в будущее, а сожалениям — в прошлое. Признавать ли «рациональным» выбор, основанный на этих эмоциях, зависит от того, что вы думаете об эмоциях вообще: считаете ли их заложенными природой реакциями, к которым стоит прислушиваться, как мы прислушиваемся к потребностям в еде и тепле, или же эволюционной помехой, которую призвано преодолевать наше рациональное мышление.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги