Читаем Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х полностью

Все знали, какую роль Кумин сыграла в жизни Секстон. В течение нескольких месяцев после ее смерти Максин засыпали сообщениями: писали фанаты, друзья и бывшие любовники Энн, а также ее собственные друзья и знакомые. Максин старательно отвечала тем, кто, по ее мнению, ответа заслуживал; Кумин было сложно быть сострадательной в такой момент, и она была возмущена тем, что ей не дают спокойно погоревать в одиночку. Максин особенно задела странная, пронизанная горем записка от Олсен, которая, среди прочего, призывала ее быть «более активным заклятым врагом»630 суицидальных мыслей. Кумин ответила мягко, но дала понять, что не хочет больше укоризненных записок, которые «не может читать»631. Три года спустя, получив еще несколько «укоризненных записок», Максин написала более прямолинейное письмо. Она устала от того, что Тилли берет на себя роль жертвы, и расстроена тем, что Олсен так и не выплатила долги, даже после получения грантов и стипендий. Кумин раздражало то, как Олсен демонстрировала боль, настаивая, что она «одна истекает кровью»632. Такое представление было вполне в духе Секстон, но Кумин не подписывалась на роль компаньонки Тилли и не чувствовала, что Олсен, как Секстон когда-то, «могла бы отплатить той же монетой». «Строка из стихотворения Энн отлично описывает то, что ты говоришь, — с разочарованием писала Кумин. — „Моя боль более значима". Ты можешь сделать из нее представление для других, но, пожалуйста, прекрати тыкать мне ею в лицо»633. Судя по всему, это было последнее письмо Максин к Тилли.

В конце концов Кумин публично рассказала о своей дружбе с Секстон. Она написала вступление к стихотворению Энн «Ужасная гребля к Богу». Перед смертью Секстон попросила, чтобы на обложке книги была статуя Пинеды. Статуя была одной из наиболее абстрактных работ Пинеды — изогнутая скульптура в натуральную величину, которая казалась Секстон женщиной, гребущей веслом (существует несколько работ Пинеды, которые подходят под это описание: «Фигура, склоняющаяся над другой фигурой» и «Женщина, наклоняющаяся, чтобы обнять лежащую фигуру»). Это могло бы стать первой совместной работой Секстон и Пинеды, еще одним примером того, как Эквиваленты вдохновляют друг друга, преодолевая границы искусств. Но после смерти Секстон команда дизайнеров Houghton Mifflin

отказалась выполнить ее пожелания. Они отметили, что на обложке книги скульптура будет выглядеть как непонятная глыба. Они предложили поместить на обложке только текст, что разительно отличалось от остальных книг Секстон. Линда, будучи литературным душеприказчиком матери, отвечала за принятие решений о публикации посмертных работ; она убедила дизайнеров использовать карандашный портрет Секстон работы Свон. Это был последний подарок Свон подруге.

Спустя несколько лет Кумин написала трогательное воспоминание о Секстон под названием «Как это было» в предисловие к полному собранию стихов Энн Секстон, опубликованному в 1981 году. В этом очерке Максин вспоминала о своей первой встрече с Энн, рассуждала об эволюции поэзии Секстон, а также коснулась личных проблем подруги в конце жизни. В заключение Кумин включила Секстон в список выдающихся поэтесс, проложивших путь к коренным писательским и организационным изменениям в 1970-х годах. «Еще до того, как возникло движение за права женщин, подземная река уже текла, неся в своих водах стихи Боган, Левертов, Рукейзер, Свенсон, Плат, Рич и Секстон»634.

В начале 1976 года, почти через два года после смерти Секстон, Кумин и Вик навсегда покинули пригород Бостона. В своих более поздних мемуарах Кумин писала: «Комфортное центральное отопление сменилось для нас дровяными печами, стабильное электроснабжение — периодическим отключением света во время бурь, а жалюзи и шторы на нижнем этаже — возможностью наконец дышать полной грудью»635. Теперь они стали постоянными обитателями штата Нью-Гэмпшир. Кумин почувствовала себя свободной, покончив с социальными условностями, со зваными обедами, бесконечным списком гостей и сплетнями. Она также покончила с жизнью, в которой нужно было быть постоянно начеку, терпя суицидальные порывы Секстон и чуть что бросаться к ней на помощь. В стихотворении, написанном в марте 1973 года после попытки Секстон наложить на себя руки, Кумин описала ту ужасную ответственность, которую она несла, чтобы сохранить жизнь подруги: «Я останавливала тебя дюжину раз, я была / полузащитником, вытаскивающим таблетки из твоих рук / невозмутимо вызывала скорую помощь / читала тебе лекции / сдерживалась и злилась / в ярости от того, что ты хотела меня покинуть». Максин всегда знала, что Секстон «снова расклеится». Кумин сильно скучала по Секстон: «молниеносная критика… и непрерывный поток одобрения в адрес любого моего начинания» 636, — но понимала, что с потерей подруги началась новая глава ее жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гендерные исследования

Кинорежиссерки в современном мире
Кинорежиссерки в современном мире

В последние десятилетия ситуация с гендерным неравенством в мировой киноиндустрии серьезно изменилась: женщины все активнее осваивают различные кинопрофессии, достигая больших успехов в том числе и на режиссерском поприще. В фокусе внимания критиков и исследователей в основном остается женское кино Европы и Америки, хотя в России можно наблюдать сходные гендерные сдвиги. Книга киноведа Анжелики Артюх — первая работа о современных российских кинорежиссерках. В ней она суммирует свои «полевые исследования», анализируя впечатления от российского женского кино, беседуя с его создательницами и показывая, с какими трудностями им приходится сталкиваться. Героини этой книги — Рената Литвинова, Валерия Гай Германика, Оксана Бычкова, Анна Меликян, Наталья Мещанинова и другие талантливые женщины, создающие фильмы здесь и сейчас. Анжелика Артюх — доктор искусствоведения, профессор кафедры драматургии и киноведения Санкт-Петербургского государственного университета кино и телевидения, член Международной федерации кинопрессы (ФИПРЕССИ), куратор Московского международного кинофестиваля (ММКФ), лауреат премии Российской гильдии кинокритиков.

Анжелика Артюх

Кино / Прочее / Культура и искусство
Инфернальный феминизм
Инфернальный феминизм

В христианской культуре женщин часто называли «сосудом греха». Виной тому прародительница Ева, вкусившая плод древа познания по наущению Сатаны. Богословы сделали жену Адама ответственной за все последовавшие страдания человечества, а представление о женщине как пособнице дьявола узаконивало патриархальную власть над ней и необходимость ее подчинения. Но в XIX веке в культуре намечается пересмотр этого постулата: под влиянием романтизма фигуру дьявола и образ грехопадения начинают связывать с идеей освобождения, в первую очередь, освобождения от христианской патриархальной тирании и мизогинии в контексте левых, антиклерикальных, эзотерических и художественных течений того времени. В своей книге Пер Факснельд исследует образ Люцифера как освободителя женщин в «долгом XIX столетии», используя обширный материал: от литературных произведений, научных трудов и газетных обзоров до ранних кинофильмов, живописи и даже ювелирных украшений. Работа Факснельда помогает проследить, как различные эмансипаторные дискурсы, сформировавшиеся в то время, сочетаются друг с другом в борьбе с консервативными силами, выступающими под знаменем христианства. Пер Факснельд — историк религии из Стокгольмского университета, специализирующийся на западном эзотеризме, «альтернативной духовности» и новых религиозных течениях.

Пер Факснельд

Публицистика
Гендер в советском неофициальном искусстве
Гендер в советском неофициальном искусстве

Что такое гендер в среде, где почти не артикулировалась гендерная идентичность? Как в неподцензурном искусстве отражались сексуальность, телесность, брак, рождение и воспитание детей? В этой книге история советского художественного андеграунда впервые показана сквозь призму гендерных исследований. С помощью этой оптики искусствовед Олеся Авраменко выстраивает новые принципы сравнительного анализа произведений западных и советских художников, начиная с процесса формирования в СССР параллельной культуры, ее бытования во времена застоя и заканчивая ее расщеплением в годы перестройки. Особое внимание в монографии уделено истории советской гендерной политики, ее влиянию на общество и искусство. Исследование Авраменко ценно не только глубиной проработки поставленных проблем, но и уникальным материалом – серией интервью с участниками художественного процесса и его очевидцами: Иосифом Бакштейном, Ириной Наховой, Верой Митурич-Хлебниковой, Андреем Монастырским, Георгием Кизевальтером и другими.

Олеся Авраменко

Искусствоведение

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Читатель не найдет в «ностальгических Воспоминаниях» Бориса Григорьева сногсшибательных истории, экзотических приключении или смертельных схваток под знаком плаща и кинжала. И все же автору этой книги, несомненно, удалось, основываясь на собственном Оперативном опыте и на опыте коллег, дать максимально объективную картину жизни сотрудника советской разведки 60–90-х годов XX века.Путешествуя «с черного хода» по скандинавским странам, устраивая в пути привалы, чтобы поразмышлять над проблемами Службы внешней разведки, вдумчивый читатель, добравшись вслед за автором до родных берегов, по достоинству оценит и книгу, и такую непростую жизнь бойца невидимого фронта.

Борис Николаевич Григорьев

Детективы / Биографии и Мемуары / Шпионские детективы / Документальное