Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Бесполезно, — ответила Розамунд. — Она категорически отказывается. Я дала ей аспирин, и она легла в постель.

Она на мгновение заколебалась и добавила:

— Я тогда тоже останусь.

— Это невозможно, дорогая леди! — гаркнул мистер Блатт и шутливо взял ее под руку. — Мы этого не допустим. La haute Mode[213] должна придать блеск нашему торжеству. Никаких отговорок! Я беру вас под арест, мадемуазель! Ха-ха-ха! Судебный приговор — поездка в Дартмур.

Он решительно повел ее к первому автомобилю; Розамунд бросила сердитый взгляд на Пуаро.

— Я останусь с Линдой, — предложила Кристина Редферн. — Мне и самой не очень-то хочется ехать.

— Поедем с нами, Кристина, — попросил жену Патрик.

— Конечно! — поддержал Эркюль Пуаро. — Вы, мадам, должны составить нам компанию. Головную боль лучше переносить в одиночестве. Решайтесь! Нам пора отправляться.

Машины тронулись с места. Сперва путешественники осмотрели грот Эльфа в Шипсторе, который в отличие от их скромного грота был общеизвестной достопримечательностью. Они немало позабавились, отыскивая вход туда. В конце концов его обнаружили, руководствуясь почтовой открыткой с видом этого грота.

Лазанье по большим валунам было небезопасно, и Эркюль Пуаро предпочел не рисковать. Он тайком присматривался к Кристине Редферн, которая ловко перескакивала с камня на камень. Ее муж от нее не отставал. В поисках входа принимали участие Розамунд и Эмилия Брюстер. Мисс Брюстер поскользнулась и слегка растянула ногу в лодыжке. Кто был совершенно неутомим, так это преподобный Стивен Лейн — его высокая худощавая фигура все время мелькала то тут, то там. Мистер Блатт довольствовался тем, что бегал у подножия валунов и выкрикивал подбадривающие слова, заодно фотографируя увлеченных поисками исследователей.

Супруги Гарденеры и Эркюль Пуаро тихо расположились в сторонке. Миссис Гарденер вела не мешающий никому однотонный монолог, прерываемый время от времени знакомыми покорными репликами: «Да, дорогая», «Конечно, дорогая».

— …Лично я, мосье Пуаро, такого мнения, и мистер Гарденер, разумеется, согласен, что эти неожиданные снимки, пусть даже и чисто, так сказать, дружеские, раздражают. Этот мистер Блатт лишен какой бы то ни было деликатности. Пристает ко всем, без спросу фотографирует. Я и раньше говорила мистеру Гарденеру, что этот человек плохо воспитан. Я тебе говорила об этом? Правда, Оделл?

— Правда, дорогая.

— Взять хотя бы групповой снимок, который он сделал на пляже. Разве он не должен был прежде всего спросить разрешения на это? Мы все сидели, но мисс Брюстер как раз начала вставать, ну и, разумеется, она вышла на снимке в дурацкой позе.

— О да! — усмехнулся мистер Гарденер. — В весьма дурацкой.

— И однако же, мистер Блатт раздает снимки всем подряд, ни у кого не спрашивая разрешения. Вам, мосье Пуаро, он ведь тоже его вручил. Правда?

— Да. И я очень им дорожу, — ответил детектив. — Чрезвычайно ценный для меня подарок.

— Обратите внимание, — сказала миссис Гарденер, — как он ведет себя! Крикливый, назойливый, вульгарный. Жаль, что вы, мосье Пуаро, не смогли устроить так, чтобы он остался в гостинице.

Эркюль Пуаро развел руками.

— Увы, мадам, — сказал он, — это было бы практически невозможно.

— Не могу с вами не согласиться! Этот человек повсюду лезет без приглашения. Ему решительно не хватает деликатности.

В этот миг раздались ликующие крики: вход в обиталище Эльфа был обнаружен. Вскоре вся компания под предводительством маленького бельгийца опять двинулась в путь — к тому месту, где можно было через вересковые заросли спуститься по короткой тропинке в прелестный уголок у небольшой речки.

Узкий деревянный мостик, переброшенный через стремнину, повел их дальше, к прекрасной поляне, где рос только вереск и не было ни кустика колючего дрока[214],— идеальное место для привала. Эркюль Пуаро и мистер Гарденер еле уговорили миссис Гарденер пройти по мосту. Она с многословными причитаниями стала осторожно передвигаться. И все же оступилась. Раздался жалобный крик. Остальные преодолели коварную переправу относительно легко. Только Эмилия Брюстер, добравшись до середины пути, зажмурила глаза и покачнулась. Эркюль Пуаро и Патрик Редферн бросились ей на помощь.

— Благодарю, благодарю. — Она была очень смущена. — Ради Бога, извините. У меня всегда кружится голова, когда приходится идти над быстриной. Глупо, правда?

Наконец разложили снедь и приступили к ленчу.

Путешественники и сами не ожидали, что получат столько удовольствия. Видимо, это произошло оттого, что они вырвались из атмосферы неуверенности и страха. Здесь, у журчащей речки, где воздух был напоен ароматами, среди живых красок вереска и папоротника, тот мир, в котором были убийства, полицейские расследования, смутные подозрения, растаял, растворился, словно его никогда не существовало. Даже мистер Блатт забыл о своей роли души общества. После еды он заснул в сторонке, и доносившийся оттуда храп свидетельствовал о его блаженном забытьи.