Разбойник

– Нет, вы только общаетесь с ними и нанимаете их. – Бравада Фары стала ослабевать, и она ухватилась за нее с отчаянием, с каким человек, которого вот-вот унесет вниз по реке, хватается за свисавшую над водой ветку. – Ваши руки могут казаться чистыми, но всем известно, что вы осквернены реками крови. – И ей стоит не забывать об этом.

– Вот в этом вы ошибаетесь, Фара. Мои руки по локоть в крови и никому не кажутся чистыми. – Мороз покрыл льдом все тепло и интерес, который он проявлял, и внезапно вода в ванне стала ледяной и несвежей.

– Я не собираюсь помогать вам причинять кому-то боль, – заявила Фара.

– А я вас об этом и не попрошу. – Блэквелл выпрямился, глядя на нее своим дьявольским взором. – Я лишь требую, чтобы вы заявили права на то, что по праву принадлежит вам.

– Кто-то другой уже заявил эти права! Законные…

– Снова отрицайте это, но вам не понравятся последствия.

Фара начала быстро осознавать, что чем безучастнее был голос Блэквелла, тем опаснее он становился.

– Да, хорошо! – прошипела она. – Я и есть… я была… Фарой Ли Таунсенд. Но вам не пришло в голову, что я никогда не объявляла себя ею по какой-то причине? Что я намеренно взяла себе чужое имя и выбрала жизнь в относительной безвестности?

– Я полагал, что дело в Уоррингтоне, – проговорил Дориан.

– Нет, не только в Уоррингтоне. Бо́льшая часть богатств моего отца была добыта тем же способом, что и ваши богатства. Военные трофеи, смерть врагов, шпионские сети, ложь, шпионаж.

– Откуда вы это знаете?

– Я помню, как отец с мамой ссорились из-за этого, когда он вернулся из Крыма. – Грудь Фары сдавило, что случалось всегда, когда она думала о прошлом. – Родители любили меня, по крайней мере, насколько я помню. И зачем они обручили меня с таким гадом, как этот Уоррингтон, – полная для меня загадка.

– Иногда жадность сильнее любви.

– Нет, это не так, – заспорила Фара. – Жадность не может быть сильнее настоящей любви. Только страх может… И это лишь в том случае, если вы позволяете ему одолеть любовь. Должно быть, мои родители чего-то боялись, попали в какую-то беду.

– А потом умерли.

– Именно так. – Фара положила мыло на поднос, и от ее внимания не ускользнул проблеск чего-то, смахивающего на сожаление, промелькнувшее на лице Блэквелла. Решив его проигнорировать, Фара провела влажными пальцами по глазам, уставшим и распухшим от пролитых слез. – Для меня мысль о браке с Уоррингтоном всегда была невыносимой. Он был ровесником моего отца и вечно огорчал меня, когда я была ребенком. Мне сказали, что мои родные умерли от холеры… Хотя, становясь старше, я все время спрашивала себя, что, может… – Фара прервалась, не желая озвучивать эти мысли. Неужели ее жизнь действительно так жестока? Неужели все, кого она любила, были отобраны у нее из-за злых поступков другого человека?

Отвлекаясь от своего гнева, Дориан задумчиво сжал подбородок.

– Все это начинает обретать смысл, – заметил он.

– Не представляю, каким образом. У меня голова идет кругом, – призналась Фара.

– Неделю назад некий аристократ обратился к одному из моих людей, Кристоферу Ардженту, по поводу делового контракта весьма чувствительного характера. – Блэквелл многозначительно посмотрел на нее.

– Арджент. – Это имя резко всплыло в памяти Фары. – Один из ваших друзей в Ньюгейте.

– Один из моих ближайших деловых партнеров, – озорным тоном поправил он. – Арджент тут же связался со мной. Королевское состояние было обещано за исчезновение определенного служащего Скотленд-Ярда.

Ошеломленная, Фара ахнула.

– Не хотите же вы сказать, что…

– Да, миссис Фара Ли Маккензи. Уоррингтон наконец разыскал вас и захотел, чтобы вы умерли.

– Нет. – Фару начало знобить в ванне, и Блэквелл крепко прижал к себе сложенные на груди руки, словно пытался силой заставить их не двигаться.

– Видите, вам уже не вернуться к прежней старой жизни, – торжествующе проговорил он. – Если бы я не помог вам исчезнуть, он бы нанял кого-нибудь, чтобы вас больше никто не увидел.

– Но к чему Уоррингтону моя смерть? Он уже получил все, что только мог желать, я ему больше не угроза.

– Напротив, – возразил Дориан Блэквелл. – Вы угрожаете всему. Вы могли бы разрушить все и предать огласке историю того, как он присвоил титул.

– Но… Я не собиралась делать это!

– У него нет в этом уверенности. О риске лучше позаботиться сразу, пока не появилась реальная угроза.

Фара не могла поверить своим ушам.

– Именно так вы ведете свои дела?

– Совершенно верно. – Блэквелл произнес это без стыда и раскаяния, и Фара поняла, что больше не хочет смотреть на него.

Она закрыла глаза, а ее мысли понеслись вскачь. Что ей теперь делать? Она была счастлива… Ну хорошо, довольна своей жизнью. У нее была цель, и она знала свое место в мире. А теперь все изменилось. Пути назад не было, но она не понимала, как теперь двигаться вперед.