Разговоры Пушкина

Опыт предшествовавших занятий Пушкина по изданию «Московского Вестника» и «Литературной Газеты» заставил друзей убедиться в несвойственности природы Пушкина к трудам постоянным и к занятиям, неизбежным при издании журнала или газеты. Пушкин искал себе товарища и обратился ко мне, по поводу чего в том же 1832 г. я имел несколько совещательных свиданий с Пушкиным. Вот, между прочим, в чем состоял наш разговор.

Пушкин. – Вы признаете, что теперь становится у нас потребностию и публике и словесности издание газеты, в которой бы все благонамеренные отзывы находили место, в которой бы беспристрастно оценивались и свои, и иностранные произведения, ну, словом, газеты, которая бы уважала свое собственное достоинство. Такая газета будет иметь огромное влияние на установление правильных понятий в словесности. Конечно, для разнообразия и удовлетворения нынешних требований читателей нужно, чтобы и политический отдел нашей газеты был довольно полон и отчетлив… Итак, кончим. Это дело у нас с вами пойдет ладно. Перцов[311] говорил, что вы находите нужным иметь для газеты собственную типографию? Но на это нужны большие деньги.

Я.

 – Для издания ежедневной газеты собственная типография необходима. Перцов показывал мне смету нужных для того расходов. Сумма невелика. Если нужно, я готов ссудить конторе газеты до 2000 р. Она в год или полтора, конечно, легко может выплатить эту ссуду. Но дело не в том…

Пушкин. – Знаю. Перцов сказывал мне, что вы останавливаетесь войти в дело, потому что опасаетесь меня…

Я. – Не вас…

Пушкин. – Ну, моего характера. Вы полагаете меня неуживчивым, думаете, что я поведу со всеми моими врагами страшную войну.

Я

. – В деле важном должно говорить откровенно. Вы даете мне пример, и я им пользуюсь. Да, я опасаюсь не вас, не вашего характера, не даже ваших врагов, но ваших друзей. Не знаю, есть ли у вас враги личные, непричастные словесности. Но в словесности, – назовите, – кто не отдает вам полной справедливости, даже первенства? Согласитесь, что этим немногие пользовались при жизни. Конечно, некоторые из многочисленных ваших друзей имеют недругов в словесности, они заведут бесконечные распри. Все это несовместно с назначением столь положительной газеты и ни к чему доброму не поведет.

Пушкин. – Они для меня угомонятся. Мы будем их унимать; а когда не уймутся, то скажу, что по уговору с вами от меня вовсе не зависит помещение статей в газете… Я полагаю, мы разделим так наши занятия: я возьму на себя все, что относится до словесности, а вы – отдел политики и главное по всему заведывание… Разве вы на это не согласны?

Я. – Говоря откровенно – нет. Для того, чтобы отдел словесности шел безостановочно, необходимы срочные, постоянные ежедневные занятия. Это для вас будет обременительно, затруднит ход газеты, возьмет все ваше время, и русская словесность потеряет от того…

Пушкин. – Как вы меня отделали. Да как же вы полагаете это устроить?

Я

. – Я составлю программу газеты и все сметы. Вы пригласите с своей стороны, а я с своей сотрудников; по получении вами от правительства окончательного разрешения на издание газеты мы с вами составим акт о правах каждого из нас по этому нашему предприятию; необходимый капитал вношу я заимообразно. Для того же, чтобы не остановить предварительных по сему действий, вы теперь же выдадите мне законную доверенность. Когда же получится окончательное разрешение правительства, я возьму все труды на себя. Вы не будете иметь по газете постоянных занятий, и за все, что ни пришлете в газету, будет и от русской словесности, и от газеты большое спасибо.

Пушкин. – Да, это очень любезно. Но мне совестно обременять вас одного. По крайней мере, я должен взять на себя разбор вновь выходящих книг по предметам, мне знакомым.

Я. – Если вздумается вам разобрать какую книгу, тем лучше. Но возлагать на себя обязанность: разбирать, и разбирать поспешно и срочно выходящие книги, даже по некоторым частям словесности, будет для вас весьма затруднительно и представляет то же неудобство.

Пушкин. – Вы решительно меня бракуете.

Я

. – Я решительно берегу вас для России и берусь работать и за вас, и за себя.

Вслед за тем были сделаны некоторые предварительные распоряжения. Требуемый в подобных случаях правительством примерный нумер газеты, под заглавием «Дневник. Политическая и литературная газета», был набран в типографии и представлен по принадлежности.

Когда составлен был помянутый примерный нумер «Дневника» и слухи распространились по городу об издании его в большом размере, Пушкин сказал мне, что он узнал, что Н.И. Греч готовится встретить новую газету сильными нападками.

При первом после того свидании моем с Пушкиным, я имел с ним следующий разговор:

Я. – Вы видите, что я был прав, опасаясь только ваших друзей. Тот же день, – продолжал я, – заехал я к Н.И. Гречу и показал ему примерный нумер нашей газеты. Он, конечно, знал уже подробности об ее издании, но все остальное, вам сказанное, совершенно несправедливо.