Разящий клинок

Недостаток информации Денис Васильевич, подумав, решил восполнить неподалеку от пресловутого узилища, здесь же, в центре Парижа, на острове Сите, с удобством расположившись на террасе небольшого кафе у старинной церкви Сен-Шапель, выстроенной еще Людовиком Девятым Святым для хранения тернового венца.

Решив не сверкать мундиром, Дэн обрядился в партикулярное платье и, не привлекая ничьего внимания, просто сидел, любовался проходившими мимо девушками да неспешно завязал разговор с подсевшими к нему господами – двумя парижскими франтами, по виду – завсегдатаями здешних мест.

Начал сразу с главного, без обиняков:

– Вот ведь, господа мои, какая странная штука – жизнь. Мы тут с вами сидим, пьем вино. А бедные узники в этих чертовых башнях? Им-то кто вина подаст?

К большому удивлению Дениса, франты тут же расхохотались. Один из них, постарше своего приятеля, с усами и небольшой бородкою, с видимой охотою пояснил:

– О, что вы, месье! Вино узникам подадут. Есть там такое правило!

– Да ладно! – с напускным презрением отмахнулся Дэн. – Неужто такое бывает?

– Еще как бывает, месье! Особенно – в Консьержери. Там есть славный обычай: после вынесения вердикта приговоренный к смерти имеет право закатить последний пир и угостить всех сокамерников! Право же, это очень хорошая традиция, месье.

– Да уж, – Давыдов поперхнулся вином. – Неплохая.

Глава 8

В самом скором времени, буквально на следующий день после встречи с Рошешуаром, высшее командование соизволило-таки предоставить Давыдову давно испрашиваемый им отпуск. Сие радостное известие принес румяный штабс-ротмистр Николай Бекетов (бывший поручик), заглянувший в штаб по своим личным делам. Отпуск, кстати говоря, предоставлялся всем ахтырским гусарам и, возможно, кое-кому еще, но это штабс-ротмистра не интересовало.

Все радовались – домой! И то правда, надоел уже этот суетный Париж, хотелось поскорее на родину, в усадьбу… Как и многие высшие офицеры, Денис Васильевич получил полгода, большинство же – месяца полтора-два, после чего обязаны были вернуться в полк. Что же касаемо рядового состава, то тут могли быть варианты.

Больше всех, кажется, радовался Коленька Розонтов, он и предложил не тратить зря времени на прощальную пирушку, а отпраздновать возвращение в дороге. Идея всем понравилась, ведь праздновать-то можно было хоть каждый день, точнее сказать – вечер. Оно – и путь короче покажется.

Гусары закупили вина и водки, дешево, по оптовой цене у знакомых лавочников. Не забыли и сахар – для жженки, и шампанского для встречающихся по пути мадемуазелей. Местных веселых девок с собой решено было не брать, даже тех, кто особливо привязался к «хусар де ля рюсс» и готов был ехать в далекую Россию. А нечего! В России, чай, свои девки найдутся… да и по пути…

Пока собирались, пока покупали подарки, прощались с девицами – уже и полдень. Так что выехали уже под вечер, и через пять часов пути остановились на ночевку в местечке под названием Мо – дыре еще той! Офицеры заняли трактир… И тут уж проставлялся Денис почти на все свои деньги!

– Почту извиниться, братцы, а надобно мне побыстрее! – подняв бокал с водкой, предупредил Давыдов. – Потому покину вас и как можно скорее помчусь. А ежели кто из вас готов составить мне компанию – буду рад.

– Я! Я с вами поеду! – тотчас же выкрикнул Розонтов.

Денис усмехнулся в усы. Что ж – он того и ждал. Юный подпоручик Коленька Розонтов был как раз тот человек, коему Дэн доверял, как себе, и намеревался использовать в задуманном щекотливом и опасном деле.

– Рад, подпоручик! Раненько с утра будьте готовы… И помните – едем налегке, слуг не берем.

– Слушаюсь, господин генерал-майор! – хлебнув жженки, вытянулся юноша. – Не извольте беспокоиться. С утра все исполню!

Потом появилась гитара, пошли песни, стихи, баллады…

Ахтырские гусары,О, храбрые друзья!Простите! – на ударыИ бранные пожарыХодить не буду я!Довольно пламень ярый…Вот кивер мой

Примите от меня.

Сия баллада, прочитанная Денисом Васильевичем с большим чувством, вызвала полный восторг! Все одобрительно закричали, захлопали в ладоши и вновь налили жженки…

Утром же Денис встал еще до рассвета.

И – надо же! – подпоручик Розонтов уже возился во дворе трактира, лично седлая коня! А что ж… сказано ж было – слуг не брать. Налегке так налегке.

– Браво, корнет… Ой, прости, – подпоручик! – всплеснув руками, Давыдов взметнулся в седло. – Едем. Как голова?

– Немного побаливает, – юноша застенчиво улыбнулся. Тепло-коричневый, с отливом, ахтырский мундир с золочеными шнурами и белой опушкою очень шел ему… Впрочем, а кому гусарский мундир не шел? Ментик, доломан, чакчиры? Правду сказал Козьма Прутков… то есть – скажет еще… Хочешь быть красивым – поступи в гусары.

– На вот, хлебни глоток… – бросив своему юному спутнику фляжку, Денис Васильевич пришпорил коня, правда, вскоре остановился у повертки на Фонтенбло, прямо напротив белого, с черными буквами, указателя.