Разлюбил – будешь наказан!

Мимо проходит озабоченный телевизионщик. За ним бежит и похохатывает тетенька из администрации. Опа! Его ястребиные глазки укусили меня за пупок.

И вдруг время, жаркое и густое, как кисель, остановилось. Я увидела, как по белой широкой лестнице спускается Антон. И кто-то вдруг оторвал меня от скамейки и поставил у него на пути. Честное слово, я не сама. Не знаю до сих пор, кто скомандовал мне «фас».

– Привет, – говорю, – можно тебя на секундочку? Мы тут изучали программы кандидатов, – я обмахнулась, как веером, его буклетом, – решили выпускать специальный номер. Если хочешь, можем сделать с тобой интервью…

Антон стоял на две ступеньки выше, серьезный и смущенный. А я внизу, как партизанка у памятника герою. Нет, так не пойдет. Я поднялась на несколько шагов, он развернулся за мной и кивнул:

– Да… хорошо… через пару часов… на пляже.

Антон глядит на мою убегающую юбку, а я наворачиваю, спинку ровненько держу. «Ах, какая я порывистая, оказывается! – думаю. – Какая я хитрая охотница». А в это время под каштанами, там, где большая дорожка разбегается на несколько маленьких, уже охотятся за мной.

Плотоядный режиссер вышел из засады:

– Извините, это вы делаете газету… для девушек?

Бессознательная тяга к безобразиям в игровой форме заставила меня замедлить шаг.

– Очень интересный проект. – Он разглядывал меня, как сумасшедший ученый подопытную мышь. – А почему бы вам не попробовать все то же самое на телевидении?

– Нет, – говорю, – не хочу. Мне не нравится телевидение.

– Странно… – мэтр удивился. – Когда я вас увидел, был уверен, что вы придете…

Я затормозила возле своего домика. У дверей стояла Наталья, она меня увидела и быстро убежала в нашу бочку.

– Вы подумайте, пожалуйста… Сонечка. – Мэтр добавил мое имя с уверенностью, что я сейчас умру от счастья. – Стоит попробовать. Если у нас с вами все получится, я бы мог помочь вам и в дальнейшем…

Я ехидно улыбаюсь. Мне смешно. Мэтр был похож на европейца, который предлагает цветные стеклышки папуасам.

– До свиданья, – говорю и прячусь в домик.

Ну… Может, и вильнула хвостом, слегка. Я не виновата, автопилот сработал.

– Что он тебе говорил? – Наталья заметно нервничала, ее губы стали капризными.

– Ля-ля тополя.

– Помойный кот, – она неожиданно поникла, – скоро позовет покататься на яхте…

Я притворяюсь маленькой дурой.

– А ты откуда знаешь? – говорю.

– Я была у него. Пили вино. Он протянул мне яблоко. Говорит: «Давайте поиграем. Вы будете Евой». Ну… я вино попиваю, а яблочко не трогаю.

– Фигня, – отвечаю. – Тут есть один мальчик… С ума сойти! Сейчас посплю часочек и к нему.

А вот не надо было спать! На интервью со звездами надо приходить подготовленными! Я была уверена, что все само собой превратится в свидание. Само собой! Это была моя любимая сентенция. «Надо быть отличником не учась, ибо учась и дурак может быть отличником». Эту крамолу я распространяла по школе. Никаких рыбок из пруда, никаких капель, которые камень точат, все, что должно произойти, случится именно само собой.

И что в итоге? Сидим на пляже, под дальней террасой, и смотрим, как набегают волны. Солнце кровавым пятном медленно сползает за горизонт. Я закинула ножку на ножку – и наткнулась на внимательные серьезные глаза. На каждом висело по большому амбарному замку.

Меня заклинило. Понесло спрашивать про свободную прессу, ввернула даже «менеджмент» и «мониторинг»… Зачем, зачем я говорю Антону дурацкие слова, которые в этом журналистском раю нацарапаны на каждом заборе? Козе понятно – мой спектакль провалился.

– Кострома, Кострома… Что-то в голове крутится… Иван Сусанин оттуда?

– Да. Иван Сусанин оттуда, – ответил Антон, не меняя озябшего выражения лица.

– И что, он правда был… на самом деле?

– Да, про это во всех учебниках написано. – Я услышала упрек в невежестве.

– Мало ли что в учебниках…

Он посмотрел с утомленным непониманием, как иностранец. Нет, я уже не знаю, что делать! И ножкой поболтала, и лямку с плеча сбросила, и волосами тряхнула… Не проникся моим солнечным шармом малыш. Уколю его сейчас на прощанье:

– А ты не хочешь случайно стать космонавтом?

– Нет, – лицо у него не дрогнуло, иголку не почувствовал. – Я хочу работать на телевидении. Хочу делать свою программу.

– О чем?

– Обо всем.

– Ах, как интересно! Спасибо, этого достаточно. Номер выйдет перед голосованием.

Антон медленно выходит из-за стола. Зафиксировал на мне свои кусачие глазки, приоткрыл свои мягкие губы…

– Спасибо, – говорит, – пока.

Аутичный тип! Говорящее полено!

Я осталась на пляже одна. Села на песок у воды. Облака малиновые. Подсветочка золотая от лучей разбегается. Дельфинчики мелькнули. Катер вдалеке проплыл. А мне одной всего этого слишком много. Красота – как дорогое вино, в одиночку не катит, очень хочется с кем-нибудь чокнуться.

8. Платье

А с кем мне сейчас чокнуться? Я живу в ссылке. Ни одной живой души – кругом клиенты. Только с вами и разговариваю, больше не с кем. Извините, еще секундочку… Нужно выяснить кое-что. Сейчас мы ребенка моего попросим…