Разочарованный странник

Я налил в электрический чайник воды, поставил его на пол и воткнул в розетку. И тут входит наш парторг:

– Слава, вот тут нужно написать объявление и сегодня повесить.

– Да, хорошо, Николай Николаич, сейчас напишу, – ответил я, приподняв крышку чайника и заглядывая внутрь.

Тот посмотрел на меня, как бы вглядываясь и что-то выискивая на моём лице, положил на стол написанный на листе блокнота черновик объявления с текстом.

– Сегодня надо, обязательно, – добавил он.

И тут меня сорвало:

– Да! я всё хорошо слышал, сейчас… вот уже пишу это важное объявление, и через пол часа все радостно побегут его читать!

Парторг вышел из мастерской странно на меня оглядываясь. Вслед за ним выбежал и я, на ходу повернув ключ в замочной скважине двери мастерской…

Опомнился я только возле гостиницы «Метрополь». Ноябрьский воздух остудил мой пыл, и я пошёл к «Книжной находке» посмотреть, полистать и просто развеяться. Вообще, я знал все букинистические магазины в округе. И в обеденный перерыв привычным маршрутом успевал обойти некоторые из них. Перейдя улицу по подземному переходу к «Детскому миру», я прошёл по Кузнецкому мосту на Петровку и направился в Столешников переулок, где находился мой самый любимый букинистический магазин. Все мои основные приобретения были сделаны именно там. Но каждый раз я останавливался у одной витрины, где на полке среди прочих книг религиозного содержания стояла Библия с иллюстрациями Гюстава Доре издания 1913 года. Это была моя заветная мечта. Но цена книги в 700 рублей делала эту мечту несбыточной. Мне предоставлялась возможность только подержать свою мечту в руках и полюбоваться потрясающими гравюрами.

Там же когда-то я приглядел огромную книгу с деревянными крышками в кожаном переплёте и с застёжками «Богомудрые труды отца нашего Ефрема Сирина и поучения святого аввы Дорофея» отпечатанную в 1785 году. Полистав эту книгу, я стал просто бредить ей. Когда же я рассказал об этой книге Сергею Васильевичу, посетовав на то, что возможно кто-то купит эту книгу и она меня не дождётся, то он сказал мне:

– Это ведь монашеская книга. И простой человек, а уж тем более семейный, не купит её, потому что ничего из этой книги применить к себе он не сможет.

И вот, в мой тридцатилетний День рождения отец, который был тогда ещё неверующим, подарил мне в конверте 150 рублей, сказав с оттенком досады в голосе: – «На вот, мы с мамой тебя поздравляем. Можешь купить себе какую-нибудь библию». Ровно столько, 150 рублей, стоила книга Ефрема Сирина. Я тут же побежал в Столешники и нисколько не сомневаясь сразу её купил. Все подумали, что я, наверное, рехнулся. Ведь это месячная зарплата инженера и за такие деньги можно было купить настоящий Levi s или Wrangler! А тут… Но это было ещё полгода назад, книга лежала у меня дома и уже почти половина её была прочитана.

Теперь же, выйдя из Столешникова переулка на Пушкинскую улицу (Дмитровка), я направился к "Пушкинской лавке", одному из самых знаменитых букинистических магазинов Москвы. Вдруг ноги мои обмякли и в висках застучало пульсом: «Чайник!!!…» На полу, на паркете, я оставил включённым электрический чайник, который наверняка к этому времени уже выкипел и… Дальше мне даже страшно было представить, что могло быть дальше. Я опрометью бросился бежать.

Пробежав мимо Малого театра и нырнув в подземный переход, я мчался с одной только мыслью: «Только бы успеть, только бы успеть…» Подбегая к Старопанскому переулку я уже издали смотрел на окна – нет ли дыма. Пожарных машин рядом с домом тоже не было.

Однако поднявшись на свой этаж, я с ужасом увидел, что весь коридор заполнен дымом. Опять этот дым, как тогда в метро, мелькнуло в голове. Коллеги по работе встречали меня испуганным взглядом. Кто-то с укоризной сказал, проходя мимо: – Что же ты, Слава…

Дверь открыли запасным ключом. Вода в чайнике выкипела, оплётка на проводе сгорела, дно алюминиевого чайника расплавилось и под ним был чёрный круг обугленного паркета. Как так получилось, что я поставил чайник на паркет, а не на специально приготовленный для этого кусок мраморной плиты? Всё это было очень странно.

Отделался я легко: мне влепили выговор. Хотя могло быть всё гораздо печальнее, так как инцидент произошёл в канун празднования 70-летия Октябрьской Революции, в центре Москвы у самого Кремля. В этом некоторые искали преднамеренность.

С тех пор я стал молиться и на работе в своей мастерской, окропив её Крещенской водой. Там был этакий чуланчик, где хранились краски, кисти и на стеллажах лежали листы ватмана с прочим материалом для художества. Это был очень интересный чуланчик, загадочный, со своей неведомой историей.