Разорванные цепи

А в возрасте шести лет сексуальному насилию подверглась и сама Сильвана. В тот день девочка играла возле склада, который использовался в качестве гаража для автомобилей. Тем временем мимо нее проходил молодой мужчина, хищно выискивая возможность для бесплатного удовлетворения своей ненасытной похоти. Прекрасно понимая, что мусульманку невозможно склонить к половому контакту, он решил напасть на невинного ребенка, чтобы насытить свою развращенную плоть, свой разыгравшийся сексуальный аппетит. Раньше этот мужчина уже видел Сильвану играющей на улице, но ее всегда окружали люди, поэтому этот хищник не мог напасть на невинную голубку. Но вскоре она оказалась одна, в безлюдном месте. И как только он обнаружил такое удачное стечение обстоятельств, на его лице появилась грязная усмешка. Юный насильник возник перед ней откуда ни возьмись и попытался вовлечь ее в разговор. Затем схватил девочку за руку и потащил ее за стену гаража, чтобы никто не мог их увидеть. Сильвана была страшно напугана. Она хотела кричать, но ее горло сковало от ужаса.

— Эй, шавка, если хоть пикнешь, я тебя убью! — сказал он, закрывая ей рот своей рукой. Он приблизился к девочке, уже готовый надругаться над ней, но вдруг послышался голос, который приближался и звал Сильвану, голос друга, который искал ее.

— Где ты, Сильвана?

Извращенец спешно скрылся за углом, оставив жертву в одиночестве. Сильвана не понимала, что этот мужчина собирался с ней сделать, но знала, что он хотел причинить ей вред. Когда друг Сильваны, наконец, нашел ее, она ничего не рассказала ему. После этого случая в сердце Сильваны поселился страх, она перестала верить мужчинам и всегда боялась, что они могут причинить ей боль. Всех мужчин она теперь воспринимала, как озабоченных самцов и растлителей.

В возрасте семи лет Сильвана начала ходить в школу, но однажды другие школьники закрыли ее в шкафу, и после этого она боялась возвращаться туда. Пожалев внучку, Садагет забрала ее из школы и оставила дома.

Тем не менее, в сентябре 1985 года Садагет устроила троих своих внуков в школу-интернат, поместив их в один и тот же русскоязычный класс, Эльнару же определила к соседке, которая согласилась за ней присматривать. Эта школа-интернат отличалась не только тем, что в ней можно было выбрать обучение как на азербайджанском, так и на русском языках, но и тем, что заведение было специально предназначено для сирот, у которых не было хотя бы одного из родителей. В это время Сильване уже было девять лет, Зауру — восемь, а Лачину — семь.

Садагет не считала интернат подходящей школой для своих внуков, но из-за удобного расположения она все-таки предпочла отдать детей именно туда. Кроме того, теперь она не беспокоилась о том, что оставляет своих внуков без присмотра. Они могли заночевать в школе.

Бедная Сильвана не хотела там оставаться, поскольку она не могла забыть день, когда ее закрыли в шкафу в школе, очень похожей на эту. И поэтому, когда Садагет в своем коричневом дождевом плаще и черных сапогах собралась уходить, Сильвана побежала за ней, умоляя бабушку забрать ее домой.

— Бабуля, пожалуйста, забери меня! — упрашивала она. Крошечные слезинки катились по ее лицу. Она вцепилась в бабушкин дождевик, высоко запрокинув голову. — Бабуля, пожалуйста, не оставляй меня в этой школе.

— Нет, Сильвана, возвращайся в школу, — приказным тоном сказала Садагет, подталкивая Сильвану по направлению к интернату. — Там твои братья ждут тебя!

Сильвана схватила ее за руку.

— Нет, бабушка. Я не хочу оставаться в этой школе, — ее лицо стало мрачнее тучи.

Садагет попыталась сделать шаг вперед, но Сильвана крепко держала ее за руку.

— Отпусти!

— Нет, бабуля!

— Ты знаешь, что я не могу увезти тебя домой, — твердо сказала Садагет, отрывая пальцы Сильваны от своего плаща, но девочка снова цеплялась за него.

— Почему? — спросила Сильвана, глядя на бабушку своими заплаканными глазами.

— Я должна работать, и я не могу ездить каждое утро так далеко, чтобы отвезти вас в школу. Когда мы переедем на новую квартиру, ты останешься там со мной, — наконец, ей удалось убрать руки внучки с плаща. — Возвращайся в школу, а то я тебе сейчас уши надеру.

После ухода бабушки Сильвана стояла еще какое-то время, глядя на ее удаляющийся силуэт. Потом она пошла за ней следом, и так до самой автобусной станции. Ей удалось проскользнуть в автобус вместе с Садагет. Бабушка заметила ее и ущипнула за руку, выталкивая из автобуса.

— Послушай меня и вернись в школу сейчас же!

Автобус тронулся с места, оставляя позади расстроенную Сильвану. В том месте, где Садагет ущипнула внучку, у нее появилась ранка, которая болезненно кровоточила. Она тихонько дула на рану, чтобы уменьшить боль. Стоя на автобусной остановке, она вытирала мокрые глаза рукавом пальто. «Почему меня всегда бросают? Что я такого сделала?»