Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Теперь мне оставалось еще обработать результаты моей поездки и передать для печати с визой г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого в штабную типографию. Они были сильно завалены работой и печатание моего отчета по частям растянулось почти на год. Труд этот вышел из печати в двух томах: «Маршруты по Малой Азии в Эрзерумском вилайете в 1888 году. Часть I и II». Работа эта долго не была использована на большой практике. Но в Мировую войну по направлению от с. Ольты на с. Каракун-чар и перевал Севри-даг был направлен корпус г[енерал]-л[ейтенанта] Пржевальского, который этим смелым обходным движением и захватил Эрзерум. Красная Армия уже при советской власти пользовалась моими маршрутами и считает их ценным, настоящим военным материалом и до сих пор, о чем свидетельствует официальный отзыв Штаба Армии на запрос Высшей экспертной комиссии по присуждению персональных пенсий в 1928 году.

Для меня лично эта поездка имела огромное моральное и воспитательное значение, раскрыв некоторые, мне самому неведомые задатки к таким исследованиям, а главное, дала мне возможность испробовать все мои силы при исключительно трудных обстоятельствах. Слава Богу, все прошло для меня успешно.

Глава IV

Служба в штабе I Кавказской казачьей дивизии

За время моей поездки, освобожденный от всяких других от кого-либо зависимостей, я сильно о себе возмечтал. Назначенный теперь на штатную должность старшего адъютанта штаба I Кавказской казачьей дивизии, я сразу получил множество начальства над собою. Ближайшим моим начальником стал начальник штаба дивизии (старый полковник Клячковский), болезненно нервный и самолюбивый человек, у которого я должен был теперь бывать ежедневно с докладом, и без его одобрения или разрешения не имел право самостоятельно что-либо сделать. Следующая высшая начальственная ступень по службе Генерального штаба был начальник штаба 1^го Кавказского корпуса, а за ним еще высшая ступень – штаб военного округа со всей его градацией чинов, причем старшие адъютанты отделов штаба округа держали себя строго начальственно по отношению к старшим адъютантам дивизий.

Начальником I Кавказской казачьей дивизии был тогда г[енерал]-л[ейтенант] Тутолмин[37]

, коренной офицер гвардейской кавалерии. Получив на склоне своей службы казачью дивизию, он пытался обучать ее по методу строевой регулярной кавалерии, однако, страстно подражая туземцам в ношении казачьей кавказской одежды. Это был благовоспитанный старый холостяк, любящий военную кавалерийскую службу, лошадь и все, что ее касается. Для него старый больной начальник штаба дивизии, служивший всегда в пехоте и не любящий ездить верхом, был в тягость. Но он держал себя по отношению к нему и его семье корректно и большим тактом.

Однако, в объезде дивизии (полки которой были сильно разбросаны по границе, и только один в Кутаисе) он почти никогда начальника штаба с собою не брал, а пользовался услугами старшего адъютанта дивизии по строевой или хозяйственной части. Мой предшественник (капитан Столица) чувствовал иногда, что это неприятно начальнику штаба дивизии и, уходя совсем из округа на штаб-офицерскую должность, посоветовал мне быть очень осторожным с полковником Клячковским, болезненно самолюбивым.

Первые же мои поездки с г[енерал]-л[ейтенант] Тутолминым указали на справедливость замечания моего предшественника: я должен был до мелочей все замечания начальника дивизии передать полковнику К[лячковскому], который ревниво сам уже составлял по дивизии приказ. Нужно было быть очень осторожным и в своих сношениях во время поездок с командирами полков, чтобы как-либо не обидеть полковника Клячковского. Эта мелочная, настороженная штабная работа была для меня неизмеримо тягостнее всех затруднений и испытаний в путешествиях с самостоятельным поручением. Тем не менее, я решил все нести терпеливо, избегая трений с моим непосредственным начальником.

Все же я поддерживал постоянное общение с г[енерал]-л[ейтенантом] Зеленым, продолжая корректировать издание моего отчета о рекогносцировке Эрзерумского виляйета. За эту работу, как было принято в штабе округа, вообще за корректирование секретных печатающихся материалов по исследованию Кавказа и сопредельных стран, офицерам платили по 15 рублей с печатного листа. Это являлось хорошим приработком к жалованью; я такой работой был надолго обеспечен, так как имел уже навык к такому делу и раньше, сотрудничая с генералом Гродековым в писании и печатании «Истории войны в Туркмении». В общем, я зарабатывал много и жил хорошо, не стесняя себя ни в чем, охотно помогая матери и сестре.

Иван Фёдорович Тутолмин