Разворот на восток

Одновременно с этими процессами возникла пренеприятнейшая организационная коллизия. Второй секретарь ЦК КП(б)У Михаил Бурмистренко погиб еще двадцатого сентября сорок первого года при попытке выхода штаба Юго-Западного фронта из Киевского котла, и тогда же без вести пропал секретарь ЦК КП(б)У по идеологии (третье лицо в республиканской партийной организации) Иосиф Лысенко. Таким образом, товарищ Хрущев на момент своей смерти был един в трех лицах, что на первых порах вызвало у товарища Сталина определенное смятение в вопросе, кого же назначить на место самоубийцы. Бесспорных кандидатов не было, а те, кто занимал этот пост после Хрущева в другой истории, и в тот раз не оправдали доверия партии и народа. Потом вождь подумал и решил, что поскольку почти вся территория Украины находится под властью немецких оккупантов, то и новый ЦК КП(б)У необходимо формировать из прославленных партизанских командиров и героических подпольщиков – как людей, делом доказавших верность делу Ленина-Сталина.

В результате после некоторой кадровой утряски первым секретарем ЦК КП(б)У стал Сидор Артемьевич Ковпак, а ряды украинского ЦК в качестве вторых, третьих и так далее секретарей составили такие же люди дела, а не артисты разговорного жанра, умеющие только красиво трепаться перед публикой. Эти люди продолжили работать с украинской парторганизацией, вычищая из нее националистический душок, так что к концу войны в русле новой национальной политики вполне естественным путем возникла идея о возвращении к концепции триединого русского народа и слиянии трех советских славянских республик под эгидой Москвы.

Но то, что вскрылось в Алма-Ате, с украинскими делами не шло ни в какое сравнение. В Киеве подавляющая часть местных кадров, вне зависимости от того, на какой слог заканчиваются их фамилии, являются искренними советскими патриотами и кристально чистыми коммунистами, ибо зараза, пришедшая из Галиции, еще не успела в значительном количестве проникнуть в партийные ряды. Гнилыми там были только бывший первый секретарь и некоторые люди из партийного аппарата. В Казахстане все оказалось совсем по-другому. На поверхности тишь да гладь, а под ней притаились самые отборные черти. И если в головах у украинских самостийников тоже сидело государство (только не русско-советского, а европейского толка), то в головах представителей кочевых народностей нет ничего, кроме родоплеменной орды.

Все началось с ареста наркома госконтроля бывшей Казахской ССР, в ведомстве которого обнаружились несуразные накладки, после чего дело стало разрастаться как снежный ком – да так, что это уже напоминало достославный тридцать седьмой год.

– Все полностью подтвердилось, и даже более чем полностью, – в сердцах сказал Берия Сталину, бросив на знаменитый стол папку, до отказа набитую бумагами. – Я не верил товарищу Антоновой, а оказалось, все гораздо хуже, чем она говорила. Пять лет назад мы состригли только вершки, а корни этого явления сохранились в неприкосновенности.

– Вы, товарищ Берия, – тихо сказала Антонова, – судили этих людей по себе и думали, что они так же будут рвать жилы ради общей страны, а выяснилось, что подобные желания им неведомы, а добро, которое делали для этих людей сначала Российская империя, а потом Советский Союз, давно забыто. Есть там, в Средней Азии, такая поговорочка – мол, вчерашнего хлеба брюхо не помнит.

– Мы уже поняли, что судить других по себе для крупного руководителя – это всегда ошибка, – с хмурым видом произнес Сталин, просматривая доставленные Берией бумаги. – Все люди разные, и судить о других надо по тем, кто похож на них образом мыслей и действий. И вообще, Лаврентий, куда там смотрели твои люди, почему у них под носом творилось такое, а они об этом ни сном, ни духом? Они тоже замазаны в этом деле или просто дураки? Мы думали, что просто производим рядовую перестановку мебели в нашем общем доме, потому что с этой комнаты начать проще всего, а из этих бумаг выходит, что нам срочно требуется капитальный ремонт, в том числе и в твоем ведомстве. Это еще хорошо, что вместо тебя я не послал туда товарища Мехлиса – вот тогда бы у нас сейчас не осталось и камня на камне…

Берия только развел руками, как бы признавая свою вину в том, что не доглядел и согласен принять за это положенную кару.

– Ну да ладно, – сказал Сталин, – сейчас не время вдаваться в рассуждения о том, кто из нас в чем виноват. Кто бежал – тот бежал, кто убит – тот убит. В других местах в Средней Азии и на Кавказе обстановка, скорее всего, не лучше, а ведь в тех республиках преобладает как раз коренной, а не русский национальный элемент, поэтому действовать придется гораздо аккуратнее…