Разжигая пламя

Она пристально посмотрела ему в глаза, взяла его руку и прильнула к ладони щекой:

— Я верю тебе!

От её прикосновения бросило в жар. Харо уже не лгал себе, не убегал от себя. Теперь он был готов на всё, чтобы только оставаться с ней рядом, ощущать её тепло, слышать её голос.

«Я не подведу тебя, девочка! Чего бы мне это ни стоило.»

Положение, конечно, незавидное, но бывало и хуже. Во всяком случае, оставшихся соратников достаточно, чтобы прорваться через любую стаю, если действовать слаженно.

— Эй, Спайк, как далеко нам до выхода? — Харо посмотрел в измученное лицо провожатого.

Ещё мальчишка, наверняка и двух лет не прослужил в охотниках, но и от него может быть толк, скорпион как-никак.

— Около часа пути, — тот отпил из фляги.

— Что тебе известно об этом туннеле?

— Были здесь год назад, нарвались на здоровенную стаю, но сейчас псов должно быть меньше, они же охотятся по ночам.

— Ага, заливай! — проворчала Твин. — Может, тогда объяснишь, почему о плачущих ничего не предупредил?

— Да потому что не было их здесь! — оскалился Спайк. — Думаешь, Севир бы нас отправил на верную гибель?!

— Но ты же ему говорил, что проход нехороший. Своими ушами слышала!

Провожатый открыл было рот для ответа, но Харо прервал бессмысленный спор:

— Наша основная задача — доставить принцессу живой и невредимой. Не забывайте об этом! Двести Восьмой, сражаться ещё можешь?

— Да я в порядке, обычная царапина.

— Отлично, — Харо обвёл взглядом остальных. — Если наткнёмся на псов, не останавливаемся, прикрываем сервусов с принцессой. Лия, есть ещё спирт?

— Пару пузырьков наберётся.

— Держи их поближе. Псы боятся огня, сможем выиграть время.

— Керса бы сюда, — мечтательно вздохнула Твин.

— И без него справимся, — заверил Харо. — Главное, на плачущих снова не нарваться, а то присоединимся к Девятнадцатому.

— Чёрт, никогда не забуду его глаза! — Твин поёжилась, потёрла плечи. — Что они сделали с ним? Я не понимаю…

— Никто не понимает, но явно ничего хорошего.

— А я вообще думал, что плачущие — местная страшилка, — признался Морок. — Как тени вообще могут быть живыми?

— Слушай, дружище, я тут вот о чём подумал, — Двести Восьмой подался вперёд, принимая протянутую Лией флягу. — Эта твоя способность на псов вообще действует?

— Может, и действует, но их слишком много. Я с трудом шестерых тяну, ко всем одновременно в голову залезть не так просто, знаете ли!

— Жаль, — вздохнула Твин. — Придётся тогда надеяться на спирт и удачу.

Харо усмехнулся: «Надежда… Керс всё повторял, что надежда — опасная штука. От неё гибнут чаще всего. Понадеялся на удачу, а она подвела, и вот ты уже не живое, мыслящее существо, а ужин для псов. Или наоборот, посыпаешь голову пеплом над телом того, ради кого жил, ради кого сражался — просто потому, что закрыл глаза, понадеялся, что пронесёт, что кинжал не достигнет своей цели, что предсказание не сбудется…»

Нет, в этот раз пусть надежда морочит голову кому-нибудь другому, а он не допустит такой ошибки.

Сквозь разговоры он уловил едва различимый звук, доносившийся с противоположной стороны туннеля. Похоже, кроме него, никто ничего не слышал.

Поднявшись, Харо прошёл в темноту, подальше от голосов, и прислушался. Нет, не показалось: лёгкий шорох и повизгивание отчётливо звучали где-то там, в глубине.

— Что случилось? — Твин подошла к нему, напряжённо вглядываясь в черноту.

— Прислушайся.

Раздался далёкий, протяжный вой. Приближались псы.

— Что теперь делать? — её глаза тревожно блеснули.

Хороший вопрос, сестра!

«Ну же! Сейчас самое подходящее время, ты должен принять решение!»

Другой такой возможности уже не будет: достойная гибель в сражении с псами ни у кого не вызовет подозрений.

Харо оглянулся на Ровену. Прижавшись к стене, она приобняла руками колени и напряжённо смотрела в его сторону, боясь, что бросил её, что оставил одну.

Рядом стояла сестра. Та, с кем плечом к плечу сражался с тварями в пустошах, та, за которую готов был разорвать любому глотку. А там, вдалеке — она. Та, ради которой готов без колебаний отдать жизнь.

Да катись оно всё к хренам собачьим! Без Твин как-нибудь проживёт, а вот без Ровены всё потеряет смысл, жизнь снова станет такой же застывшей и пустой, как раньше, ещё до встречи с Ней.

— Уходим! Немедленно! — выкрикнул Харо и повернулся к той, кого называл сестрой столько лет. — Твин…

Вспомнилось, как уговаривал её на татуировки. Та всё не хотела, противилась, повторяла, что он нравится ей такой, какой есть. Твин ведь тоже приняла его настоящим, видела в нём брата, верного друга…

В ладонь беззвучно лёг нож.

Рывком Харо прижал её к стене, зажал ей рукой рот.

Такая маленькая, хрупкая, такая родная… Но выбор уже сделан.

Нож беззвучно погрузился в плоть. Твин тихо вскрикнула, впилась пальцами в его плечи. Её большие глаза едва различались в темноте, но даже сейчас он увидел в них столько удивления и боли, что невольно отвёл взгляд.

— Мне так жаль, Твин… Поверь, это было непросто!

***

Орм не сводил глаз с городской стены, усеянной мерцающим светом факелов.