Реальная логика понятий

После обстоятельного обсуждения вопроса о приобретении знания как способности души «вспоминать» виденное ею в потустороннем мире, собеседники соглашаются, что поскольку добродетель – знание правильно жить, то ей все-таки следует учиться, как науке, такой, например, как геометрии или военному делу. Но поскольку этой науки никто не знает (в особенности таковой не следует считать софистику), то, следовательно, ей нельзя и научиться обычным способом. Как выйти из этого круга? Следует эту науку создать, а затем учить других. Именно такой вывод делает Платон, а так как добродетель – наука особого рода, то в ней содержится нечто, отличающее ее от перечисленных наук. При этом Платон, естественно в мифологической форме, определяет жизнь как саморазвивающуюся систему, в отличие от систем неживых, которые можно рассматривать как неподвижные состояния материи. Следует подчеркнуть, что своим открытием Платон ни в коей мере не дискредитирует ни материальную основу жизни, ни ее чувственно воспринимаемую определенность, но дополняет ее новым природным началом, расширяя, таким образом, категориальный базис природного мира. В целом Природа приобретает новый атрибут – жизненную составляющую, в частности антропоморфную. Изначальное представление о мире как многообразии косных образований дополняется представлением о мире как развивающейся (можно сказать, эволюционирующей) системе. В связи с этим сущность добродетели как совершенного знания, направленного на постижение природы человека, и следование ее законам во всех практических делах и во взаимоотношениях с природным миром, также должна представляться саморазвивающейся системой.

Знание, представляющее прикладные науки (арифметику, геометрию и др.), обладает жесткой структурой, но как неотъемлемая часть знания о Природе оно входит в добродетельное знание. Без этого знания, трактуемого Платоном как «философское», немыслимы и добродетельные дела. Но истинное знание трудно постижимо, и добродетельные люди обычно руководствуются не истинным знанием о тех или иных основаниях сущего, а так называемым «правильным мнением» (здравым смыслом), которое обычно соответствует мнению большинства. Правильное мнение отличается от истинного знания неопределенностью, а также непониманием того, что оно возможно лишь благодаря философскому знанию, которое и удерживает его от скатывания в релятивизм. Поэтому, говорит Сократ в диалоге, будем в добродетельном знании руководствоваться хотя бы правильным мнением, несмотря на то, что без истинного знания такое добродетельное знание ничем не отличается от пророческого или поэтического вдохновения. Крупнейшие государственные люди руководствовались в своей добродетельной деятельности именно им и этим мало отличались от пророков и поэтов, творчество которых управляется только божественной силой. «А если не благодаря знанию, то только благодаря правильным мнениям люди государственные ведут свои города по правильному пути; разумом же они совсем не отличаются от прорицателей и боговдохновенных провидцев: ведь и те в исступлении говорят правду, и очень часто, но сами не ведают, что говорят»[27]

. Добродетельное знание – это более высокая познавательная цель, объединяющая в себе здравый смысл (в пределе – философское знание) и знание правил взаимоотношений людей друг с другом (в пределе – знание сущности человека как природного явления).

Добродетельное знание в иерархии познания стоит выше любого отдельного истинного знания, потому что оно занимается исследованием жизни, сущность и идея которой скрыты от чувственного восприятия человека. Скрыты же они потому, что человеческий разум склонен к догматическому способу мышления, а значит, не в состоянии самостоятельно (без божественного указания свыше, согласно Платону) следовать за течением и вариациями саморазвивающейся жизни. Например, человек, управляющий полисом, стоит всегда перед альтернативой: он должен быть добродетельным человеком и, прислушиваясь к указаниям богов, вести свой город по правильному пути или, превратившись в тирана и издавая собственные законы, втискивать в эти жесткие правила свободную жизнь граждан, которая, естественно, стремится идти по благодетельному пути. В связи с этим идея саморазвивающейся и, следовательно, подвижной сущности не может быть актом воспоминания души, поскольку воспоминание может касаться только чего-то статичного. Единственным способом познания сущности жизни может быть обращение к самой жизни.