Ребёнок от босса

- Я сейчас отъеду, – произносит спокойным холодным тоном, - а когда вернусь, чтобы вещи были собраны. 

О чем это он?! Неужели… 

- Но… 

- Никаких «но», Ангелина! - жестко реагирует на мою несмелую попытку возразить. – Ты уже приняла достаточно решений за тот год, когда посчитала меня недостойным пятном в твоей жизни. Запомни, детка, теперь я буду решать, что лучше для МОЕЙ дочери. 

- Что ты задумал? - спрашиваю осторожно, затаив дыхание. Мне кажется, я слышу в ушах гул моего сердца. 

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

- У тебя ровно час на сборы, – морщится он в ответ, выражая отвращение, когда замечает кусок свисающих обоев на стене. - Моя дочь не будет жить в этом клоповнике. 

Максим, не обращая никакого внимания на мои широко раскрытые испуганные глаза, резко разворачивается, направляясь к двери. Уже на самом выходе, он оборачивается. 

- И еще… Не советую шутить со мной, детка. Еще никто не уходил от меня с тем, что я считаю своим. Запомни, Ангелина. Никто! 

Несмотря на эти суровые слова, Максим почти бесшумно закрывает за собой дверь, оставляя меня, дрожащую и крепко прижимающую ребенка. 

- Все будет хорошо, Ева, – мой голос дрожит, когда я приглаживаю темные локоны на маленькой кудрявой головке дочери. - Я обещаю.

глава 21

Ангелина 

Руки трясутся, сознание как в тумане. Боди, носочки, шапочки… Оглядываюсь по сторонам. Вроде бы ничего не забыла.

Ах, да… Губ касается горькая усмешка. Гордость свою забыла. Сажусь на краешек низенького дивана и, наклонившись, устало прячу лицо в раскрытых ладонях. Все происходящее похоже на какой-то безумный кошмарный сон! Кажется, стоит ущипнуть себя, и я проснусь, как всегда, одна в постели, с мокрой от слез подушкой. Щеки горят так, как будто у меня самая настоящая вирусная лихорадка. Так и есть! Название этой болезни - Садулаев Максим Мансурович. Он будто пробрался ко мне глубоко под кожу. Не вытравить. Не избавиться. Да и разве забудешь?! Ведь он отец моей дочери. 

Не знаю, сколько я просидела, уставившись взглядом в одну точку в стене. Меня отвлек резкий пронзительный звук резиновой игрушки, раздавшийся со стороны детской кроватки. Встрепенувшись, я подскочила с низкой тахты. 

Ева! К моему облегчению, малышка совершенно спокойно лежала на животике и увлечённо грызла желтый резиновый кубик. Но мое спокойствие длилось ровно до того момента, пока взгляд не остановился на поверхности туалетного столика.

Громко охаю, когда вижу среди тюбиков с декоративной косметикой опрокинутую бутылочку со смесью. Черт! Я же собиралась покормить Еву, а потом появился Максим. Взрыв, внезапное потрясение… 

Раньше мой мир четко делился на черное и белое, а тут все перепуталось. Страх, отчаянье и предательская глубоко спрятанная радость. Поднимаю пластиковую бутылочку. Чего и следовало ожидать - смесь холодная. Проклятье! 

Ева, заметив в моих руках знакомую розовую емкость, оживляется и тянет ручку вперед. Только вот проблема в том, что смеси больше нет. Те жалкие остатки в баночке всего-навсего жалкие крохи. Растерянно сжимаю бутылочку. Разогревать смесь повторно нельзя – все полезные вещества из нее уйдут, да и не безопасно это.

Как же быть?! Ева, будто почувствовав мое нарастающее беспокойство, капризно кривит ротик, а затем из маленьких легких вырывается достаточно громкий настойчивый плач. Это заставляет меня мгновенно выйти из ступора. Да что же это я, в конце концов?! Мой ребенок есть хочет, а я глазами хлопаю, как дура малахольная. Бросаюсь к дочке и тут же подхватываю кроху на руки. 

- Тс-с-с, маленькая, сейчас-сейчас, – покачиваю легонько на руках в надежде, что Ева быстро успокоится. 

Малышка оживленно вертит головкой в поисках бутылочки. 

Едва касаясь кожи, нежно глажу дочку по округлой щечке. 

Ева поворачивается в сторону моих пальцев и требовательно открывает ротик. Что же делать? Дочка всем своим поведением дает знать, что очень хочет есть. Прижимаю темноволосую кудрявую головку ближе к груди и направляюсь в сторону коридора. Баба Люся в такое время уже дома, а мне всего-то минут пять надо для того, чтобы сбегать в ближайшую аптеку за смесью. Когда открываю входную дверь, вспоминаю слова, что сказал Максим прежде, чем покинуть квартиру: «И еще… Не советую шутить со мной, детка. Еще никто не уходил от меня с тем, что я считаю своим. Запомни, Ангелина.

Никто!» - эта фраза звучит опасным предупреждением в моей голове. Резко останавливаюсь, сжимая круглую ручку двери. Но я ведь и не сбегаю! Делаю шаг за порог и испуганно охаю, врезаясь в чью-то широченную грудь, обтянутую черной рубашкой. 

Высокий и могучий, словно дуб, мужчина смотрит на меня глубоко посаженными глазами. Короткостриженый секьюрити притрагивается указательным пальцем к своему левому уху, в котором виднеется беспроводной блютуз-наушник и суровым голосом чеканит: 

- Ангелина Алексеевна, у меня приказ не выпускать вас из квартиры.