Ребёнок от босса

Максим усмехается, достаточно чувствительно сжимая мою талию широкими ладонями. Он почти обхватывает ее, полностью соприкасаясь кончиками пальцев.

- Очень опасно было мне встретить такую понимающую девушку, – в синих глазах блестят искры веселья и какого-то более сильного и глубокого чувства.

Я вновь вижу своего прежнего Максима - того самого, из прошлого. Парня с обаятельной улыбкой и дерзким взглядом. Только он, Садулаев Максим Мансурович, умеет так смотреть. Больше никто.

- Почему? – улыбаюсь в ответ.

А как не улыбаться? У меня мужчина с самой красивой улыбкой на свете, с самыми уютными объятиями. Мой!

- Ну, ты сама видишь, чем все закончилось, - посмеивается любимый. - Я глубоко женат и у меня даже есть дочь.

Лицо Максима становится серьезным, и он отводит в сторону от моего лица белокурый локон.

- Спасибо, детка, за Еву.

В его глазах я вижу нечто такое, от чего все внутри переворачивается. Кажется, меня только что возвели в ранг богини – это лучшее, что со мной происходило в жизни.

Мои губы дрожат в улыбке, в той самой - загадочной, женской - с портрета великого художника. Я знаю самый надежный способ сделать мужчину мягче - подарить ему дочку.

Ангелина

— Какая…

Я почти слышу те слова, что Максим благоразумно не произнес вслух.

— Максим! - строго одергиваю любимого, глядя в его покрытое от злости красными пятнами лицо.

— Ни черта не понимаю! Толку никакого нет, – Максим резко поднимается со стула, почти роняя его на пол. — Я так и знал, что ты начнёшь все это. Таскать меня по врачам и заставлять носить это пыточное устройство!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Муж злится, выплескивая разочарование, но и я не лыком шита. Упираю руки в бока и упрямо сверкаю глазами.

— Не думала, что ты такой!

Максим выпрямляется и угрожающе складывает руки на широкой груди. Мышцы перекатываются так, что даже видно через тонкий материал футболки.

— Какой? – цедит сквозь зубы, а выглядит таким возмущенным и одновременно милым, что я не могу долго сердиться.

— Упрямый, дурной, любимый…

Сквозящее на лице Максима напряжение медленно тает. Он заводит руку за голову и трёт коротко подстриженный затылок. Из мощной груди вырывается тяжёлый громкий выдох.

— Черт! Не буду я никогда слышать, как все. Пойми ты и смирись, Ангелина, – сурово добавляет Максим. Он смотрит из-под бровей так, как будто я толкнула его в улей с пчёлами.

Упрямо поджимаю губы и тяну руку к слуховой установке, которую в приступе злости и бессилия только что категорически отверг муж.

— Доктор ясно сказал, что рекомендованное время ежедневного ношения слуховых аппаратов – восемь часов, – пытаюсь донести до любимого. - Ты же понимаешь, что мозгу необходимо «тренироваться», чтобы он мог хорошо воспринимать и различать окружающие тебя звуки.

Подхожу ближе к Максиму и дотрагиваюсь двумя пальцами до его упрямо выдвинутого подбородка. Мой! Такой гордый, спесивый, но самый любимый.

— Если носить слуховой аппарат редко, мозг «забывает» слуховые ощущения и все будет напрасно, – и, наконец, как шулер с огромным стажем, достаю самый главный козырь из рукава. - Тогда ты никогда не услышишь «папа» из уст Евы.

Максим обжигает меня гневно-отчаянным взглядом и резко выхватывает из рук слуховую установку.

— Дерьмо! – хрипло бросает Максим, устанавливая аппарат в одно ухо, а затем в другое. Смотрится стильно, как будто беспородные блютуз-наушники.

Недовольное выражение лица любимого вызывает сочувствие, особенно, когда он морщится, бросая взгляд на приоткрытое окно гостиной.

Шумы ему не привычны и явно вызывают дискомфорт. Ему очень сложно, и я обязана поддержать, поэтому мягко, но настойчиво, кладу ладонь на широкую грудь и провожу пальцами по чёрной ткани его футболки.

— Если тебе будет трудно выдерживать окружающий шум дольше нескольких часов, то снимешь их, ни к чему создавать дополнительное напряжение для ушей.

Максим что-то негромко бурчит, но позволяет беспрепятственно гладить литые мышцы, которые хорошо ощутимы под тканью.

— Любимый, я не хочу, чтобы это все вызывало у тебя лишь усталость и разочарование от использования слуховых аппаратов. Но пойми, чем больше ты в них, тем лучше результат.

- Ты ведь не отстанешь, да? - со спокойной обреченностью спрашивает Максим.

Я качаю головой в отрицательном жесте и легким касанием убираю черные пряди с его лба.

- Даже если я скажу, что твой голос в этом аппарате звучит, как кваканье жабы? – без тени улыбки добавляет наглец.

- Максим! – бью его раскрытой ладонью по груди.

Наконец-то мой муж позволяет себе распылиться в улыбке. Я чувствую, как грудь любимого вибрирует от еле сдерживаемого смеха.

- Ладно, я пошутил, – признается Максим. - На самом деле, я слышу себя, и меня это ужасно нервирует. Это странно.

Понимающе киваю.

Да, Петр Севастьянович предупреждал о том, что при использовании слухового аппарата первый раз собственный голос звучит странно и непривычно. Может даже казаться, что голос звучит глухо или словно вы говорите в ведро.