Речи

(II, 3) Что касается меня, судьи, то вот какое начало защитительной речи кажется мне, ввиду молодости Марка Целия, наиболее подходящим: прежде всего я отвечу на слова обвинителей, сказанные ими с целью очернить Марка Целия, умалить и принизить его достоинство. Его неоднократно попрекали его отцом: говорилось, что и сам он не был достаточно блистателен[1800]

, да и сыну не внушил уважения к себе. Что касается высокого положения, то Марк Целий отец, даже без моей речи, мог бы легко своим молчанием ответить тем, кто его знает, и вообще людям пожилым. Тем же, с кем он, ввиду своего преклонного возраста (ведь он уже давно не бывает на форуме и среди нас), так близко не знаком, следует запомнить, что те достоинства, какими может обладать римский всадник, — а достоинства эти могут быть весьма велики — были всегда в высшей степени свойственны Марку Целию; это знают в настоящее время не только его родные, но также и все те, с кем по какой-либо причине он мог быть знако́м. (4) А ставить Марку Целию в вину, что он — сын римского всадника, обвинителям не подобает ни перед лицом этих судей, ни при мне, как его защитнике[1801]

. Относительно того, что вы сказали об уважении Марка Целия к отцу, у нас есть свое мнение, но окончательное суждение, во всяком случае, есть дело отца; о нашем мнении вы узна́ете от людей, давших клятву[1802]

; что́ чувствуют родители, показывают слезы и несказанное горе его матери, траурные одежды его отца и его печаль, которую вы видите, и его слезы. (5) Что же касается упрека, будто Марк Целий в молодости не пользовался расположением у членов своего муниципия, то я скажу, что жители Претуттия[1803]

никогда никому не оказывали — даже если данное лицо находилось в их муниципии — бо́льших почестей, чем те, какие они оказали Марку Целию, хотя его и не было на месте; ведь они в его отсутствие приняли его в именитейшее сословие[1804] и ему, не искавшему почестей, предоставили то, в чем многим искателям отказали. Они же прислали теперь — с полномочиями участвовать в этом суде — самых избранных мужей (и из нашего сословия, и римских всадников) с убедительнейшим и почетнейшим хвалебным отзывом[1805]. Мне кажется, я уже заложил основания для своей защитительной речи, которые весьма прочны, если зиждутся на суждении людей, близких ему; ведь Марк Целий, ввиду своего возраста, не встретил бы достаточно благосклонного отношения с вашей стороны, если бы его порицал, не говорю уже — его отец, такой достойный муж, но и его муниципий, столь известный и столь уважаемый. (III, 6) Что касается меня лично, то это послужило источником моей известности, и этот труд мой на форуме и мой образ жизни доставили мне всеобщее признание в довольно широких пределах как раз благодаря высокой оценке их моими близкими.