Речка за моим окном

Она выросла из учения великого американского философа Эдгара Алана По. В его бессмертном трактате «Поместье Арнгейм» описан случай, во всём подобный моему: гигантское наследство, незнание на первых порах, что же с ним делать и наконец единственно верное решение о применении полученных денежных ресурсов, а именно − покупка огромного поместья с лесами, рекою, скалами, озером… и всемерное преображение этой и без того красивой земли, доведение её до такой степени красивости, после которой уже можно будет всерьёз говорит о земном рае. Как видите, и я в своём поместье под Ростовом-на-Дону делаю всё то же самое и даже − ещё больше. Кроме того, я закупил и ещё закуплю множество других поместий по всей Руси Великой, и я буду украшать их до тех пор, пока все остальные помещики не последуют моему примеру и не поймут, что и они должны делать то же самое, что и я. И тогда − счастливая и процветающая Россия укажет путь всему остальному человечеству. Путь, по которому все люди нашей планеты двинутся к земному раю! Когда и самим ангелам небесным станет завидно, что у нас такая прекрасная и чистая жизнь! И тогда человечество станет бессмертным, и из мира потустороннего к нам будут переводить на постоянное жительство лишь особо отличившихся праведников и святых!

Аплодисменты.

А мы не жадные. Мы их всех примем. Украшение Земли, счастье всем людям, животным и растениям − вот смысл всей моей жизни!

Аплодисменты.

Друзья! Прекрасен наш союз! Я рад, что у меня так много единомышленников, готовых разделить со мною все трудности моего грандиозного замысла по переделке нашей планеты. Вот уже почти год, как основным напитком для меня стал только чай. Но ей же богу, господа! Бывают случаи, когда провозгласить тост и осушить бокал прекрасного старого вина − совершенно необходимо! Эй, Трифон! Всем − вина!

Тришка ненадолго покидает террасу.

Вчера, друзья мои, я получил прямо из Италии, из местечка Амонтильядо, бочонок благороднейшего вина. И я предлагаю его вашему вниманию.

Тришка возвращается. В руках его − поднос с бокалами.

А теперь − тост. (Собирается с мыслями.) Я не побоюсь старых, избитых выражений, взятых из газетных передовых статей; и одно из них я вам сейчас напомню: ВЫШЕ ЗНАМЯ! Да-да! Будем высоко нести наше знамя! И будем помнить, что мы − избранники Земли, и нам принадлежит будущее!

Аплодисменты. Все разбирают бокалы с вином.

Знайте же, друзья мои, что неутомимая труженица природа тратит тысячелетия на создание целой нации только для того, чтобы вылепить из неё два или три десятка избранников. Так найдёмте же мужество признать, что именно мы с вами и являемся таковыми избранниками! Ура!

Все подхватывают этот вопль и пьют. Несколько необычно ведёт себя скромный и незаметный господин Ладогин. Никаких восторгов − только ироническая улыбочка. И вина он не пьёт вместе со всеми, а лишь приподнимает бокал и, усмехнувшись, отставляет его в сторону. И берёт, вместо него, рюмочку с каким-то другим вином, и пьёт его, словно бы подразумевая какой-то свой собственный тост.

Ладогин. А теперь, господа, предоставьте слово мне!

Голоса: «А это кто такой?», «Да кто вы тут такой, чтобы предоставлять вам слово?!», «Вы, сударь, почти и не бываете на наших собраниях!..»

Базальтов. Тише! Господа! Это ведь мой добрый приятель − частнопрактикующий химик Ладогин Фалалей Титович. Это человек дела, и поэтому он очень немногословен − молчит себе и молчит. Но вы уж мне поверьте: он постоянно охвачен какими-то необычайными научными идеями. И сейчас он наверняка расскажет вам и мне о своём новом открытии. Прошу вас, господин Ладогин!

Ладогин.

Господа! Довожу до вашего сведения, что бочонок амонтильядо, выписанный господином Базальтовым из Италии, прошёл через мои руки. Вино отравлено − очень бережно, любовно и надёжно. Я − отличный химик. И вы сейчас все умрёте.

Наступает гробовая тишина. Кладбищенская. Могильная. Потом: чей-то визг. И опять − тишина, тишина, которая понемногу сменяется лёгким шумом,

Господин № 1(господину № 2). То был сумасшедший поэт, а теперь сумасшедший химик.

Господин № 1. Сами вы сумасшедший. Сейчас всё выяснится, и всё будет хорошо. Хорошо всё будет.