Редберн: его первое плавание

Но можно ли матросов, как одно из колёс этого мира, полностью вытащить из болота? Кажется, что для этого нет хороших возможностей в старых системах и программах на будущее, за исключением благих намерений и искренности, из-за чего при таких системах мысль о подъёме кажется почти столь же безнадёжной, как выращивание винограда на Новой Земле.

Но в целом мы не должны отчаиваться из-за участи моряков, в этом не нуждаются те, чей тяжёлый труд ради их достатка в основе своей приводит к унынию, и со временем, в конце концов, появятся их друзья; и хотя моряки иногда смотрятся почти брошенными пасынками небес, разрешая и дальше денно обуздывать свои руки, чтобы сдерживать самих себя, – в то время как за другими руками следят и нежно заботятся, – всё же мы чувствуем и знаем, что Бог – истинный Всеотец, и ни один из его детей не ограждён от его заботы.

Глава XXX

Редберну кажутся невыносимо тупыми и глупыми некоторые старые диковинные путеводители

Среди необычных книг в библиотеке моего отца была коллекция старых европейских и английских путеводителей, которые он купил во время своих путешествий очень много лет назад. В своём детстве я много раз изучал их, и никогда не уставал рассматривать необычные многочисленные орнаменты и экслибрисы и вглядываться в удивительные титульные листы, некоторые из которых, как мне казалось, напоминали иностранные лица с усами. Среди них была парижского типа, потускневшая, розового цвета брошюра, тут и там помеченная уже стёртыми тонкими и маленькими линиями, под названием «Описательная и философская поездка по прежнему и новому Парижу: Фидель Мирор», и ещё потемневшая от времени взлохмаченная старая книга в мраморном переплёте с множеством известных похожих друг на друга древностей, как, например, «Ознакомительный маршрут по Риму, или Описания основных монументов античности и современности и наиболее значительных живописных, скульптурных и архитектурных работ этого знаменитого города»; на красновато-коричневом титульном листе – виньетка, представляющая бесплодную скалу, частично закрываемую дубовой порослью (заброшенная часть пейзажа), где под прикрытием скалы в тени дерева по-матерински улеглась бездомная кормилица Ромула и Рема, подающая сосцы прославленным близнецам; пара обнажённых маленьких херувимов, разлёгшихся на земле со сжатыми