Реки Вавилона

Хоснер остановился, но не обернулся. Он понимал, что не уцелеет в этой бойне, был абсолютно уверен в этом. Вот если бы Мириам предстояло умереть, а он не сказал бы ей, что тоже любит ее, то тогда это была бы трагедия. Но, если она выживет, а погибнет он, его признание в любви только усилит ее горе. Хоснер снова пошел вперед. Он слышал, как ее мягкие шаги в пыли становились все тише и тише.

Раввин Левин физически и морально поддерживал раненых. Он помогал перетаскивать их тела с линии обороны в загон, помогал накладывать повязки. Левин и сам походил на раненого — весь вымазан в крови, глаза запали, и от него исходил какой-то кладбищенский запах.

После того как все раненые были собраны в загоне и возле него, раввин принялся пересчитывать их и записывать в маленький блокнот. Сегодняшних раненых он приплюсовал ко вчерашним, делая возле каждой фамилии пометки о состоянии здоровья. Тамир — без изменений. Трое людей Хоснера — Рубин поднялся, может ходить; Яффе без изменений; у Каплана снова открылось кровотечение. Брин, как сообщили, мертв, значит, из шести людей Хоснера в строю оставались только Маркус и Алперн. У Рут Мандель температура не спадает. В плохом состоянии раненые Дэниел Якоби и Рашель Баум…

Стюард Авель Геллер истекал кровью, лежа на полу в загоне, его белая форма превратилась в красную. Возле него на полу собралась целая лужа крови. Находились здесь и еще шестеро раненых, которых Левин не знал по фамилиям, поэтому он пока присвоил им просто номера.

Раввину стало душно, он вышел из загона, но здесь его глазам предстала еще более удручающая картина. Возле стены загона лежал мертвый помощник министра иностранных дел Шимон Пелед. Он умер не от легкой раны, а от разрыва сердца. Его отстранили от участия в боевых действиях, но Пелед настоял, чтобы ему дали автомат. Левин покачал головой. Да, впереди еще будет много глупых и упрямых поступков, кажущихся храбростью. Раввин нашел несколько полотенец и прикрыл одним из них лицо Пеледа. Странный это обычай — закрывать лицо покойника. А еще возле стены лежали две мертвые девушки. Левин поправил положение их тел, закрыл им глаза — еще один странный обычай — и тоже закрыл лица полотенцами. Их имена он узнает позже.

Больше всего погибло людей на постах наблюдения и подслушивания. Шестеро мужчин и женщин. Левин занес их имена в свой блокнот: Дебора Гидеон, Ягель Текох, Майка Горен, Ханна Шилох, Рувим Табер и Лия Илсар. Позже он выберет пару свободных минут и прочтет молитву.

А где же Хоснер? Сообщали разное — пропал без вести, убит, жив. Но даже Иаков Хоснер не мог быть един в трех лицах. Интересно, лучше или хуже было бы израильтянам без него. А генерал Добкин? Удалось ли ему осуществить задуманное? Левин решил, что специально помолится за Бена Добкина.

Когда раввин вернулся в загон, он увидел, что Бет Абрамс тошнит от духоты и смрада. Левин вынес ее из загона, но не успел он даже посадить девушку на землю, как Бет пришла в себя и потребовала отпустить ее назад в загон, где она ухаживала за ранеными. Левин вздохнул и устало покачал головой. Да, похоже, это будет длинная и ужасная ночь. В голову раввину пришла крамольная мысль: если каждый будет в первую очередь заботиться о себе, то, по крайней мере, никто не останется без заботы. Конечно, подобная мысль не могла выйти из уст раввина, но Левину она понравилась. Он глубоко вздохнул и вернулся в загон.

В эту ночь израильтяне не праздновали победу. И, хотя они совершили настоящий подвиг, все понимали, какую высокую цену пришлось заплатить за это. Но самое худшее было еще впереди. Им грозили голод и жажда. Много воды уходило на раненых, их стоны и крики разносились по затихшей вершине холма, снижая боевой дух уцелевших.

Один отряд отправился вниз по склону собирать брошенное арабами оружие, другие несколько отрядов пошли разыскивать людей с постов наблюдения и подслушивания. И, когда они принесли на вершину истерзанные тела Майки Горен и Ханны Шилох, многие израильтяне зарыдали. Тела Рувима Табера и Лии Илсар с аккуратными дырочками в головах сложили вместе с другими трупами позади загона.

Время от времени на склоне раздавались выстрелы, израильтяне не обращали на них внимания, но не могли не заметить, что все меньше и меньше слышалось стонов раненых арабов.

Обороняющимся необходим был стимул для поднятия морального духа, и они получили его в лице Ягеля Текоха. В их глазах героем он уже был — как считалось, мертвым, — так как пожертвовал своей жизнью, закричав и предупредив своих о наступлении арабов. А теперь он стал живым героем — его нашли со множественными, но не смертельными ранами. Изредка приходя в сознание, Текох рассказал, что он сделал, пытаясь спасти жизнь Деборы Гидеон, и все время спрашивал о ней. Его заверили, что с ней все в порядке, и тут же послали гонца к поисковым группам передать информацию Текоха.

На посту № 2 они нашли окоп, где лежала Дебора, но ее там не было. Люди звали ее, осмотрели все вокруг и в конце концов поняли, что она попала в плен.