Реки Вавилона

— Господин Хоснер! Он убит. Я вас прикрою! — Она посмотрела на лежащее внизу под ней неподвижное тело Хоснера. — Господин Хоснер! Он убит! Я вас… — Ноеминь заметила, как Хоснер медленно помахал рукой. Она приникла к прицелу, отыскивая цели внизу на склоне. Первая движущаяся цель находилась на расстоянии восьмидесяти метров. Выстрел! Попала! Неподвижная цель на расстоянии девяноста метров. Выстрел! Попала! Слева направо, расстояние пятьдесят метров. Выстрел! Промах. Взять упреждение. Огонь по той же цели. Попала! Следующая цель.

Хоснер вцепился руками в отвесный склон сторожевой башни, но подняться здесь вверх было невозможно. Он двинулся вправо, где склон был пологим, и побежал вверх. Слева над головой он слышал металлическое клацание затвора винтовки M-14. Впереди показался бруствер линии обороны. Там никого не должно было быть, так как предполагалось, что огонь из винтовки M-14 будет прикрывать всю зону, но Хоснер увидел по всему периметру просто невероятное количество вспышек. Откуда, черт побери, у них появилось столько оружия? Или это трюк с аэрозолями? Вспышки возникли прямо перед ним, и Хоснер понял, что это отнюдь не аэрозоли. Пули свистели над головой, они летели как спереди, так и сзади. Он закричал, пытаясь перекричать грохот выстрелов:

— Ради Бога, прекратите огонь! Я Хоснер! Хоснер!

Песок под его ногами поехал, уцепившись за склон, Хоснер застыл прямо под огнем израильтян. Набирая полные легкие воздуха, он кричал что было сил. Вытянув руку, Хоснер ухватился за заостренную пику частокола и через секунду уже оказался на дне траншеи. Молодые парень и девушка с автоматами с любопытством уставились на него. Хоснер поднялся.

— Черт побери, вы самые худшие стрелки, каких мне только приходилось видеть.

— Значит, вам повезло, — ответила девушка.

Защитники холма, у которых не было оружия, начали сбрасывать вниз заранее заготовленные комья глины. Тяжелые глыбы падали на склон, разбивая верхнюю затвердевшую корку почвы, вызывая при этом оползни, которые врезались в ряды арабов.

Вдруг линию обороны осветили похожие на факелы вспышки, это израильтяне зажгли десятки банок и бутылок с «коктейлем Молотова». Емкости с зажигательной смесью полетели в ашбалов. Чтобы при падении емкость обязательно разбивалась, израильтяне для надежности привязывали к банкам и бутылкам половинки кирпичей. Керосин или еще более опасный самодельный напалм вспыхивали, и пламя разлеталось во все стороны. Если требовалось забрасывать банки и бутылки с «коктейлем Молотова» на более дальние расстояния, в качестве пращи обороняющиеся использовали женские лифчики. Огонь осветил восточный склон, и израильтяне получили возможность вести прицельную стрельбу.

Ашбалы дрогнули и заметались, некоторые бежали в темноту, спасаясь от пламени керосина. Иногда разлетавшаяся горящая жидкость попадала на людей, и их вопли перекрывали даже треск автоматных очередей.

Сработали и две последние ловушки, в которые до этого никто из арабов не попал. Заостренные пики глубоко вонзились в спины, шеи, животы, гениталии шестерых молодых мужчин и женщин.

Ашбалы из специальной передовой команды, игравшие со смертью прямо под бруствером, поняли, что они обречены на смерть. Некоторые из них уже погибли от пуль самих же атакующих, а шанс, что основные силы кинутся на штурм, таял с каждой минутой. Они оказались почти в пасти врага, но были готовы использовать любую малейшую возможность для спасения. Медленно, но нескольку человек за один раз, ашбалы скатывались вниз по склону. Они понимали, что внимание обороняющихся сосредоточено на других участках. Так, постепенно, они приблизились к основным силам своих товарищей. Почти каждого из них ранило, и все же половина элитного подразделения, состоявшего из двадцати человек, смогла присоединиться к своим. Но, безусловно, и здесь они не были в безопасности.

Бой на западном склоне продолжался всего минуту с того момента, как открыл огонь первый израильский автоматчик. «Коктейль Молотова» выжег кусты клещевины, и фигуры карабкающихся арабов были как на ладони. Комья глины и огонь автоматов быстро очистили отвесный западный склон. С этой стороны крепость была неприступной, такой же, как когда ее впервые увидел персидский царь Дарий более двух с половиной тысяч лет назад. Почти все нападающие были убиты или сгорели внизу в кустах клещевины. Несколько ашбалов, упавших в Евфрат, как и большинство арабов, не умели плавать и поэтому утонули в глубоких мутных водах.

Саид Талиб, уже забывший о своей мечте содрать кожу с Исаака Бурга, с громким криком бежал через горящие кусты. Жгучая боль от двух полученных пуль пронзала его тело. Он споткнулся, пополз и наконец, увидев внизу Евфрат, бросился в воду. Плавать он научился в Европе и теперь позволил реке нести себя на юг. Вокруг него плескались и кричали несколько его товарищей, но они в конце концов утонули. Талиб решил, что спастись удалось лишь ему одному.

Хоснер подошел к Бургу, стоявшему на командно-наблюдательном пункте.