Реквием ангела, исповедь демона

А я уже шла за ним по дороге. Думая лишь о том, какой он на вкус. Я поздоровалась с Андрасом. Тот поначалу обрадовался мне не по трезвому уму. А потом вспомнил тайну обо мне и догадался, что я пришла за ним. Я крепко заточила его в смертоносные объятья, не успел он проронить и звука. Наконец он на себе испытал, что такое быть укушенным. Он вырывался, попытался бороться со мной. Тщетно. Его силы не могли сравниться с моими, но Андрас не сдавался так долго, как мог. Я опомнилась лишь напившись его крови. Мы оба повалились на землю. Он умирал. В его протрезвевших глазах черной дырой зияла горечь и обида. В этот момент я вспомнила, что Андрас возвращался с празднования своего дня рожденья. Он был подходящий кандидат для эксперимента, любопытство к которому питает каждый лордок: передача своего кровонаследия. Я решилась на безрассудный поступок. Сказала ему на ухо, что не допущу, чтобы он умер в день, когда родился. Что у меня есть для него дар. И напоила своей кровью. Я солгала, назвав наследие Лордока даром. Я одарила его лишь проклятием, отнимая его жизнь в обмен. К утру я уже держала путь из королевства. Но с тех пор я следила за судьбой Андраса, ибо навеки привязала его к себе. Вскоре в их семье произошло несчастье, сотрясшее всю округу. Ночью первого января кто-то вырезал всех, кто жил в имении Бэлошей, включая постояльцев. А сам Андрас пропал. Отныне у меня был кто-то близкий мне, с кем меня связывали особые узы. Прежде я никогда никого не обращала и с тех пор ни разу подобное не повторилось. Андрас навсегда остался единственным, кому я даровала свою кровь и свое бессмертие. Но я чувствовала себя виновной в его гибели.

— Гибели? Но ты же сказала, что обратила его.

Катрина печально улыбнулась мне и бережно провела пальцами по моей шее.

— Не стать смертному бессмертным, не приняв смерть. Андрас Бэлош, дебошир, прелюбодей и повеса, которого все знали до роковой ночи сочельника 1899 года, умер на дороге, ведущей к гостинице. То, чем он стал к вечеру рождества, было животным. Истинным зверем, не способным сдержать себя. Убийства забавляли его пуще всего остального. Он безмерно убивал с таким же упоением, с каким при жизни налегал на спиртные напитки. В том и заключается проблема обращенных. Я надеялась, что династически достаточно близка к Лордоку, чтобы обращенные мною могли обращаться полностью. Но я ошиблась. Лордоки ненавидят обращенных. Кланы стражей отлавливают и уничтожают их, из-за того, что наследие Лордока деградирует на каждом последующем звене кровонаследия. Мы называем это чистками

. Психика людей не способна взять контроль над новыми инстинктами. Обращенные сеют хаос, творят бесчинства в зловонных подворотнях ночных городов, влача мерзкое существование грязных падальщиков. Это скот. Лишь кровь первого колена лордоков способна завершать процесс обращения живых в полноправных лордоков. Но кровь каждого следующего колена теряет власть обращать людей. После того, как носителя самой чистой лордокской крови, Падшего Принца, не стало, наши кланы вплоть до сего дня всеми силами оберегают чистоту нашего рода. Истинных лордоков совсем немного.

Я задумался. Эту разницу между обращенными и лордоками я подметил и сам. Природа выстроила барьер между человеком и лордоком. Барьер, о который бессмысленно разбивалась жизнь и смерть обращенных. Не существовало пути, способного соединить наши с Катриной жизни в вечности. Всякая попытка человека стать бессмертным обрекала его лишь на незавидное существование обращенного. Бессознательного упыря, подвластного лишь своим кровавым инстинктам. Одинаково мерзкого и для людей и для лордоков.