Реквием машине времени

Сначала она металась по комнате, потом немного угомонилась, села, поставив меч меж колен. На душе скребли кошки. Она злилась из-за случившегося, то взвинчивая себя, то впадая в тупое безразличие. Распутала крепко зашнурованный вьюк, расшвыряла по комнате вещи, достала бинокль, яростно дунула на светильник и с ногами устроилась на подоконнике. Смотрела на Луну долго-долго, и вдруг Луна стала туманной, расплылась перед глазами. Анастасия недоумевающе осмотрела бинокль. С ним все в порядке. И небо ясное.

Оказалось, что это глаза у нее мокрые — событие небывалое для рыцаря. Слеза ползла по щеке, Анастасия слизнула ее, и тут вдруг случилось вовсе уж невообразимо позорное — Анастасия упала на постель и заревела в подушку, изо всех сил прижимаясь к ней лицом, чтобы кто-то, страдавший бессонницей, не услышал эти звуки, способные навсегда опозорить ее в глазах рыцарства, если разойдется молва. И плакала долго.

К ее несказанному удивлению, обнаружилось, что после этого стало легче, определенно легче.

…Небо уже посерело, звезды были едва заметны, когда они подъехали к воротам вновь. Снова застучали в дребезжащее стекло рукоятками мечей. Снова после долгого молчания за стеклом появилась заспанная физиономия и стала бубнить, что до первых петухов еще далеко, а до казарм гораздо ближе… К радости Анастасии, на ближнем подворье заорал петух — самоуверенно, звонко. Довод был неопровержимый, а золото его подкрепляло. Стражник, зевая, выбралась на крыльцо и поплелась отмыкать цепь. Анастасия взбежала по шатким ступенькам в караульню и с размаху швырнула внутрь горсть монет, что было лучшей побудкой. И уже вскоре восемь зевавших и потягивавшихся стражников выталкивали брус из огромных скоб. Упираясь обеими руками, налегли на правую створку ворот, и она с тягучим скрипом распахнулась наружу.

Анастасия пустила Росинанта галопом. Она была без кольчуги и шлема, волосы разметались, рассветный холодок выстудил рубашку, заползал в рукава и в распахнутый ворот. Меч колотил по бедру. Кони, разозленные проведенной под седлом ночью, в понуканиях не нуждались — они едва не проскочили нужный поворот.

Двуэтажный охотничий домик из толстых бревен стоял посреди большой поляны. Все окна плотно закрыты ставнями. В конюшне, чуя чужих коней, забеспокоились лошади. Забрехала собака, из конюшни выскочила заспанная сторож, но Анастасия так прикрикнула на нее, что та быстро захлопнула дверь. Анастасия привстала на стременах и что есть силы затрубила в рог. Хриплый тревожный рев разнесся далеко по лесу. Анастасия трубила и трубила, пока не заскрипела дверь. На галерею вышел тот самый рослый усач. Держась за перила, моргая, стал разглядывать Анастасию.

— Подойди сюда! — сказала Анастасия властно.

Он лениво подошел, почесывая в затылке. Тут же Анастасия, перевесившись с седла, одной рукой схватила его за волосы, а другой приложила к подбородку кинжал. Медленно, внятно, чеканя слова, сказала:

— Я — княжна Анастасия. Не слышал? Если ко мне сейчас же не выйдет мой псарь… Вас тут много, но вы все — барахло, лоботрясы свиты, потешники. Я войду в дом, и вы будете в окна прыгать, вынося на себе ставни…

— Ну понял, понял, — пробурчал усач. — Так и передам.

— Ты уж постарайся, — грозно-ласково попросила Анастасия.

Он удалился внутрь. Какое-то время в доме было тихо, потом в щелях заблестел колышущийся свет, забубнили мужские и женские голоса. Кто-то возмущался, кто-то уныло уговаривал, гомона и света становилось все больше. Анастасия вновь затрубила. Наконец из дверей появился Капитан. К тому времени уже рассвело, и на его лице были заметны одновременно смущение, облегчение и попытка сохранить невозмутимость. За спиной Анастасии фыркнула Ольга.

— Залезай на коня, — хмуро бросила ему Анастасия, подъезжая вплотную к крыльцу.

Он одним прыжком оказался на крупе Росинанта за ее спиной, и Анастасия, не дожидаясь, пока он устроится поудобнее, пришпорила коня. Капитан пошатнулся, схватил ее за талию. От него крепко попахивало вином и ненавистными духами.

— Руки, — сухо сказала Анастасия.

— А за что ж тогда… Ага, вот, — он ухватился за седло. — Слушай, ну чистенько они меня упаковали…

— Вояка, — хмыкнула Анастасия.

— Но кто же думал, что прямо в городе?… Ну, компания, я тебе скажу…

— Подробности меня не интересуют, — сказала Анастасия, чуя щекой его горячее дыхание, и тут ее прорвало: — Нет, я не понимаю! Ну ладно, сунули в мешок, спутали, но потом-то, потом?! Здоровенный, умелый, может голыми руками толпу разбросать, жерди он рукой рубит, топор усатый… Мог их по стенам размазать и уйти, так нет, приглянулась компания… И кто?! Кошка белобрысая…

Капитан смущенно покряхтывал за ее спиной, подпрыгивая не в такт размашистой рыси Росинанта. Анастасия уже чувствовала себя победителем, а его стертым в порошок и сгоревшим со стыда, когда он наклонился и шепнул ей на ухо:

— Настенька, а у вас пословица про собаку на сене в ходу?

Пословица была в ходу. Весь оставшийся до города путь Анастасия молчала.

Верстовой столб 12. НА ЗАКАТ