Рембрандт

Отвернувшись, она не отвечала. Уныло и сонно тащилась карета. Еще две-три длинные улицы — и Магдалена будет, наконец, дома. Дома, одна, избавленная от бесстыдной любви, которой этот поклонник так обижает и бесчестит ее… Скорей бы остаться одной и отдохнуть от смятенных мыслей! Выглянув из окна кареты, она увидела холодные созвездия, распростертые над нею. Только Орион сияет ясно и приветливо. На глазах у нее выступили слезы. Трепеща, напуганная захватившим ее чувством, она призналась себе в том, что, как сокровеннейшая тайна, хранилось в ее сердце: в первый раз за свою эгоистическую, жадную к приключениям жизнь она по-настоящему полюбила. Она любит! Музыка этих слов пронизала все ее существо, она прозвучала мощно, всепоглощающе, полная сладостной муки оттого, что рядом с ней чужой противный человек, а не тот, желанный, который нежно и жарко ласкал бы ее, осыпал поцелуями, обжигающими, как огонь. Ему она все позволила бы…

Титус! Титус! Титус!

Когда она, наконец, улеглась на прохладные простыни и мысли ее несколько успокоились, она расплакалась тихо и безропотно. В своей заносчивости и гордыне она жаждала овладеть им, потому что знала, что ни одной другой женщине не удалось заполучить его. Но победа осталась за ним. Укрощенная и побежденная, она чувствовала блаженную усталость. Титус сломил ее гордость. Она думала приручить его, в действительности же он усмирил ее. И все-таки любовно и нежно улыбаясь, как если бы его голова лежала на ее груди, она призналась себе, что так и должно быть: все же она счастлива, впервые в жизни счастлива.

V

Жизнь скользит вперед осторожно и незаметно. Она то расцветает, то блекнет. Дни идут за днями, сменяются месяцы и времена года. За темными ночами на небе появляется тонкий серп луны, мерцают гроздья звезд. И вот уже по небосводу плывет полная луна. Весна сменяется летом, за осенью следует зима. Мчатся ветры и времена года, проносятся мимо тучи птиц.

Амстердамская гавань кишит судами. На бирже — толчея, предприимчивые купцы уже завладели морями половины мира. Флаги всех наций развеваются в дельте реки Эй. Однако толки о войне и закулисные интриги держав вносят дух тревоги в торговлю. В Амстердам доносятся слухи о каких-то морских сражениях и о происках европейских дворов. В результате кризис обрушивается на торговлю и морской транспорт. На сцену появляются проходимцы и рыцари наживы, спекулянты используют создавшееся положение. Непрерывные колебания биржевых ценностей в разных слоях общества сопровождаются подъемом и упадком настроения. Правители борются между собой за власть. Оранжисты и республиканцы отравляют друг другу жизнь.

Статс-секретарь, с присущей ему холодной, застывшей улыбкой, возглавляет деловую жизнь и направляет государственную политику Голландии. Он — олицетворение патрицианских традиций с их непреклонностью, мужественными идеалами и взглядами. В стране в изобилии появляются обличительные памфлеты и сатирические стихи. Ненависть и злоба, накопляясь, подготовляют грозный взрыв…

Тем временем в театрах идут трагедии и комедии, французские и итальянские пьесы, в которых героизм, самопожертвование, любовь, капризы и шутки исторгают у зрителей смех и слезы. Разочарованные отводят душу в азартных играх. Молодые люди флиртуют и развлекаются, как их отцы и деды в былые дни: они устраивают карнавалы на каналах и совершают увеселительные загородные прогулки. На Фехте живут беззаботно и идиллически. Купцы вовсю пользуются своим богатством, несмотря на плохие времена. От прославленной бережливости их предков и следа не осталось: они живут в роскошных особняках, носят модные и дорогие одежды и вообще всячески стараются растратить свои состояния. Розовые и белые чашелистники отражаются в широком спокойном водном зеркале. Из павильонов и беседок доносится смех и звуки лютни. По вечерам шепчущиеся пары бродят вдоль высоких шпалер декоративных растений. В мраморных залах не прекращаются балы. Из Амстердама и Утрехта сюда привозят музыкантов. Здесь писатели и поэты читают свои произведения, пользуясь гостеприимством помещиков, разыгрывающих из себя меценатов. Деньги текут широким потоком. Здесь царит дух легкомыслия и азарта.

VI

Магдалена ван Лоо вторично, и на сей раз бесповоротно отказалась от прежнего образа жизни.

Все лето и зиму она не показывалась в обществе. Ее уже начинали забывать, хотя на светских приемах и балах иногда недоставало ее смеха, надменности, властолюбия. Лишь время от времени какая-нибудь из прежних подруг с запоздалой ревностью рассказывала юным барышням о былых успехах Магдалены и их внезапном завершении. Одни мужчины вздыхали, другие равнодушно пожимали плечами. Конечно, говорили они, Магдалена — красивая, пленительная женщина, но все знают, как она холодна и расчетлива. Ее поведение в последнее время — сплошная лицемерная игра, предназначенная для улавливания новых жертв. Подумаешь — нет ее, будут другие!