Ренуар. Частная жизнь

Действительно, вернувшись в Париж, Ренуар стал использовать в некоторых работах открытые в путешествии «величественность и простоту», не поступившись при этом ни сиянием, ни трепетом цвета. Благодаря четкому контуру, тщательной прорисовке фигур, резкому фокусу и динамизму эти новые изображения фигур заставляют вспомнить Сезанна, Рафаэля и некоторые помпейские фрески. Среди самых удачных портретов в этом новом стиле – те, которые вскоре после возвращения Ренуара в Париж заказал Дюран-Рюэль. Дюран-Рюэль, будучи вдовцом, хотел иметь портреты своих пятерых детей, которым было от двенадцати до двадцати лет. До того как он сделал этот заказ, Ренуара сильно тревожили отношения с его агентом. После конфликта, связанного с выставкой 1882 года, Ренуар написал Берару, что тревожится о будущем: «Если Дюран от меня откажется… мне будет о чем тебе порассказать: о моих препирательствах с Дюран-Рюэлем по поводу участия в Выставке независимых. Пришлось слегка уступить. А именно, я не мог запретить ему выставить те мои работы, которые принадлежат ему»[497]

. К концу июня Дюран-Рюэль окончательно дал понять, что не держит на Ренуара зла. Художник с облегчением пишет Берару: «Дюран-Рюэль намерен заказать мне портреты всей семьи и попросил оставить под это весь месяц август»[498]. Дюран-Рюэль хотел, чтобы Ренуар писал, пока семья будет проводить летние каникулы в арендованном замке в Дьеппе. В то лето Ренуар написал портреты четверых детей из пяти – четкостью формы они отличаются от его более ранних работ с изображением людей[499]

.

Однако не все портреты, написанные Ренуаром после возвращения, воплотили его новый подход. Тем же летом он написал портрет мадам Мари-Анриетты Клаписсон – она сидит в своем саду в Нейи, пригороде Парижа[500]. Муж ее был отставным лейтенантом, биржевым маклером и коллекционером – он приобрел у Дюран-Рюэля картину 1882 года «Лестница в мечеть Сиди-Абдурахман»[501]

. Портрет мадам Клаписсон выполнен в прежнем стиле реалистического импрессионизма – фигура как бы погружена в пейзаж. Заказчица осталась недовольна, Ренуар обещал в течение года переделать портрет и в октябре 1882 года пожаловался Берару: «Я сейчас в нелучшей форме. Пришлось переделывать портрет мадам Клаписсон. Полный провал. Кроме того, мне кажется, что Дюран не очень доволен портретами детей. В любом случае нужно все это осмыслить, не впадая в крайности, – мне следует быть осторожнее, чтобы не лишиться доверия»[502]. Первые предпринятые после возвращения попытки писать портреты никого не удовлетворили. Ренуар мучился, не в силах понять, что же нужно его заказчикам, и, соответственно, пытался найти баланс между своими творческими устремлениями и материальными потребностями. Ему не терпелось вернуться к жанровой живописи, чтобы экспериментировать с новым стилем. Кроме того, он тосковал по парижской жизни с Алиной. Работая в Дьеппе у Дюран-Рюэля, он писал ей: «Мне нечего тебе сказать, кроме того, что я начал работу над портретами и жду не дождусь, когда можно будет вернуться в Париж и работать в мастерской»[503]

. В другом письме к Алине он просит: «Передай всем мои наилучшие пожелания. Скажи, что я вернусь при первой возможности и что в Дьеппе я не ради собственного удовольствия»[504].

Алина тоже тяготилась отсутствием Ренуара. Полугодовое заграничное путешествие укрепило их отношения. Она затосковала, когда он, оставив ее в Париже, уехал в Дьепп. После двух недель разлуки она взывала к нему: «Скажи мне, мой бедненький: тебе там в Дьеппе холодно? В Париже мы замерзаем. Ты много работаешь? Скоро закончишь свои портреты? Месяц – это слишком долго! Вся наша поездка этой зимой показалась мне гораздо короче, чем последние две недели без тебя. Пиши почаще, давай знать, что все у тебя хорошо. Любящая тебя Алина»[505].

Вернувшись в Париж, видимо, в сентябре 1882 года, Ренуар начал работать над новой серией картин: триптих с изображением танцующих пар, – безусловно, эмоциональным фоном послужила его собственная пылкая личная жизнь. Три эти работы заставляют вспомнить вихрь современной жизни из «Бала в Мулен де ла Галетт» (1876), величайшей его чисто импрессионистической картины. Работа над тремя танцующими парами заняла семь месяцев. Притом что собственно к работе Ренуар приступил только в сентябре, замысел, скорее всего, появился у него еще в марте, когда он написал своему агенту из Алжира: «Я замыслил картины, которые будут стоить мне больших денег»[506]. Идея триптиха почерпнута из традиционного христианского искусства, из многочисленных большеформатных алтарных росписей – Ренуар видел их в музеях и соборах, возносящих хвалу Иисусу или Богоматери. На триптихе Ренуара хвала возносится романтическим чувствам в современном Париже, причем в разных слоях общества. Художник придерживается традиционных пропорций – центральное панно несколько шире боковых.