Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Я представился ему и объяснил, что хотел бы узнать от него, как председателя N-ского полкового комитета, как обстоят партийные дела в полку. Распространена ли партийная предвыборная литература, устраиваются ли лекции и собрания и пр.

Доктор оказался настроенным довольно мрачно. По его словам, выходило, что плакаты и листовки рвут большевики, что партийные с[оциалисты]-р[еволюционер]ы не решаются приходить за новой литературой, а собрания устраивать почти невозможно.

- До большевистского переворота я еще мог устраивать лекции и собрания, хотя полк наш всегда считался большевистским. А теперь слишком трудно. Офицера или врача не хотят и слушать, а кто же другой будет им читать? Трудно что-нибудь сделать. Не вижу никакой возможности. Да и ничто их не интересует, кроме мира.

Пришлось мне несолоно хлебавши возвращаться домой. В Л-ском полку мне было обещано, что после моего возвращения из Б-ского полка, мне дадут сменную лошадь, чтобы я мог тотчас поехать в штаб корпуса, а оттуда на следующее утро в другую дивизию того же корпуса. Я хотел напиться чаю и ехать дальше; но вышло иначе.

Схватка с большевиками

По приезде моем в полк ко мне обратился ротный командир одной из рот -прапорщик из студентов - и попросил меня повторить мою утреннюю лекцию для другого батальона того же полка, так как в том батальоне, где я читал ее утром, она понравилась. Я, конечно, согласился, и после ужина, часов в шесть, мы пошли вместе в одну из землянок второго батальона. Товарищи солдаты уже были предупреждены, и к нашему приходу собралось человек до двухсот.

Большая землянка тускло освещалась керосиновыми коптилками без стекол. Кафедрой служила скамейка, поставленная на нары, так что головой я почти касался покатого ската землянки.

Передо мной на куске проволоки висела лампа-коптилка, и ее мигающее, дрожащее пламя двоилось у меня в глазах. От усталости после двадцати верст верхом в дождь и ветер, от сытного ужина и тепла слегка кружилась голова. Тесно стояли солдаты перед столиком и по бокам его и сидели на нарах за моей спиной.

Замкнутый в круге внимательных серьезных лиц, я начал чтение. Все шло хорошо. Я обрисовал значение Учредительного Собрания для крестьян и рабочих, рассказал о системе выборов и на каких соображениях она основывается и перешел к вопросу о программных различиях во взглядах разных партий. Аудитория, несомненно, завоевывалась. Я чувствовал это. То же почувствовали, очевидно, и местные большевики, и решили, что им пора перейти в наступление.

Во время объяснения аграрной программы большевиков из рядов вдруг раздался голос:

- Это неправда, большевики совсем не так думают!

- Товарищ, я не от себя говорю. Вот я вам прочитаю предвыборный листок большевиков по Северному фронту.

И я стал читать выдержку из листовки большевиков, в которой говорилось о необходимости сохранить в целости крупные имения и обрабатывать их наемным трудом под руководством советов или земельных комитетов.

- Это там не написано!

- Если вы думаете, что я неверно читаю, то вот вам листок. Прочтите, пожалуйста, сами громко.

Минута некоторого колебания. Из трех большевиков, определившихся во время этого разговора, ни один не хочет читать. Я обращаюсь к наиболее развитому на вид, и перехожу в наступление.

- Если вы говорите, что я вру, то потрудитесь сами прочесть, чтобы все убедились, правду я читаю или вру.

Молодой блондин, вероятно, на воле - рабочий - нехотя берет у меня листок и начинает читать.

- Что же, так я читал или иначе?

- Читали-то вы так, но только листок-то у вас фальшивый. Завчера у нас были большевики, читали такой же листок, и там этого не было. Да и листок у них был с оборота чистый, а у вас газета на обороте напечатана. Так не трудно, что хошь впечатать за большевиков.

Этот оборот дела показался мне довольно неприятным. Поди докажи, что не ты напечатал большевистскую прокламацию!

- Берите, товарищ, мой листок. Я его получил вчера в Двинске в бюро большевиков на углу Дворянской и Вокзальной улиц. Можете меня проверить.

- Как же, поеду я в Двинск!

Положение становилось безвыходным. По лицам окружающих я видел, что по отношению ко мне подымается волна недоброжелательности. Но мне повезло.

- А вот у меня есть тот листок, что большевики привозили, - послышался голос из задних рядов, и через головы протянулась рука со сложенным в несколько раз листком.

Ну, мелькнуло у меня в голове, слава Богу, что хозяин листка не из курящих.

- Читай, читай, - заговорили кругом.

Белокурый большевик начал читать. Читал медленно с расстановкой, как бы доискиваясь, где же то лишнее, что было в моем листке. Ничего, конечно, не нашел и кончил.

- Вот, - заявляю я торжествующе, - слово в слово, как и в моем листке, даже и шрифт тот же. Кто же прав?

- Ну, ладно, пусть по-вашему, только все-таки, когда большевики читали, так одно выходило, а как вы говорите, так другое выходит.

- То-то и есть, товарищ, что вы читаете, да не очень понимаете. Затем я и приехал, чтобы помочь вам разобраться.