Революция

Из-за ближайшего холма, от которого до моста было метров двести, появился поезд – впереди крытый вагон с солдатами, следом огромный черный локомотив, тянувший остальные четыре вагона. Майор перевернулся на бок и ткнул локтем Мартина:

– Ну давай, инженер, твой выход.

Мартин оглядел взрывную машинку, винтовую пробку-заглушку, ручку генератора. Обтер о рубаху мокрые руки, осторожно извлек заводную ручку, чтобы вставить ее в гнездо. Теперь достаточно сделать четверть оборота вправо, чтобы динамо произвел разряд, а тот по телефонному проводу воспламенил и взорвал динамитные шашки. Мартин подсчитал расстояние до эшелона и его скорость. Меньше чем через минуту эшелон отправится по адресу, указанному Гарсой. Одним выстрелом – даже не двух, а трех зайцев: мост, поезд и федералов.

– О как? – удивился майор. – Останавливаются.

Да, Мартин увидел, как поезд замедлил ход и остановился метрах в тридцати от моста – замер, словно почуявшее опасность чудовище, и присутствие его выдавал лишь отвесно поднимавшийся к небу столб дыма из паровозной трубы. Потом раздались два пронзительно-истошных гудка, и через борта вагонов стали спрыгивать фигурки в хаки: вот они рассыпались по гребню оврага, по обе стороны от колеи, укрылись за камни и стволы акаций.

– Ах, сволочи, ах, сучьи дети! Почуяли что-то.

Федералы, с тревогой отметил Мартин, не ограничились тем, что залегли по ту сторону. Покуда одни прикрывали огнем сверху, другие, вздымая облачка пыли из-под ног, скатились в котловину, окружили опоры моста. Тогда в ответ загремели выстрелы мадеристов, и завязалась настоящая перестрелка. Неожиданно с первого вагона ударил и пулемет. Чередуя длинные и короткие очереди, он строчил почти монотонно, неумолчно и сипловато. Таката. Такатаката. Эхо множило выстрелы, трещавшие, как сухой валежник, пули жужжали, улетая вверх по склону, а когда ударялись о скалы, слышалось протяжное, долго не замиравшее щелканье.

Гарса, не обращая на них внимания, раз и другой выпалил из карабина.

– Ваш отец пришел, лысый сброд! Давай, давай, инженер, пока они не поперли на нас!

Шестьсот ватт ждали щелчка. Счет пошел на секунды. Мартин, сжимая рукоять генератора, крикнул, пытаясь заглушить стрельбу:

– Пригнись, майор!

– Пусть они мамашу свою пригинают! Давай, не жди, пока они кинутся и раскатают нас!

Мартин бросил быстрый взгляд на Диану. Упрямая американка, не обращая внимания на свист пуль, снова подняла голову, чтобы лучше видеть происходящее. В этот миг она утеряла толику своей привлекательности: от напряжения ее угловатое, твердо очерченное лицо будто постарело. Она по-прежнему жадно хватала воздух ртом. От этого порывисто вздымалась и опадала грудь, трепетали ноздри и возбужденно горели глаза. Она будто позабыла о присутствии Тома Логана, который в двух шагах от нее, на коленях, прижав ложе приклада к щеке, стрелял по федералам.

У Мартина дрожали пальцы. Волевым усилием он овладел собой и повернул ключ на четверть оборота вправо.

– Берегись! – подал он предупреждающий сигнал.

Три томительные секунды было тихо. Сердце Мартина замерло: что это? отсоединился провод? отошли контакты? Он поднял голову, чтобы взглянуть на мост, но тут увидел четыре высокие оранжевые вспышки, и туча пыли, увенчанная дымной спиралью, стремительно рассеялась по всему оврагу. Миг спустя донесся взрыв – глухой грохот и тяжкий удар горячего воздуха, от которого вздрогнули колючие листья кактусов.

У лейтенанта правительственных войск были зеленые глаза, бледная кожа, черные, очень коротко остриженные волосы. Он был очень молод, почти мальчик, и Мартин подумал, что его всего несколько недель назад выпустили из училища. Впрочем, бессмысленно было спрашивать, сколько ему лет, – он все равно не смог бы ответить. Юноша только издавал нечленораздельные звуки, заглушаемые бульканьем: одна пуля снесла ему нижнюю челюсть, и ее обломки свисали на воротник френча, до сих пор застегнутого по форме, доверху, а другая пробила ногу пониже колена, и из раны текла кровь, заливая пыльную брючину. Подчиненные положили его в тени одной из уцелевших опор, между скрученным железом и переломанными досками.

Мартин огляделся по сторонам, и впечатление оказалось сильным. Наверху, черные против солнца, кружили грифы, терпеливо дожидаясь своего часа безраздельно завладеть этим местом. Взорванный мост пресек переброску федералов. Еще дымился сгоревший кустарник. Котловина была завалена обломками и трупами солдат – тут были погибшие и при взрыве, и в перестрелке с мадеристами, которая шла до тех пор, пока уцелевшие не отступили, а эшелон задним ходом не уполз за холмы. Теперь Сьюдад-Хуарес, взятый революцией, был в безопасности. Инсургенты бродили меж телами убитых, собирали оружие, снимали одежду и обувь, добивали пулей или мачете раненых и сгоняли пленных, которых оказалось всего пятеро – грязных, испуганных и как будто оглушенных, – туда, где агонизировал лейтенант.

– Красивая работа, инженер, – сказал Хеновево Гарса, похлопывая Мартина по спине.