Революция

– А вот есть тут у нас еще одна сеньора, которая так всем интересуется… Вы не желаете ли оказать лейтенанту услугу?

Американка вздрогнула, как от удара, но промолчала. Глаза ее вспыхнули гневом.

– Давайте, сударыня моя… – увещевал ее майор. – Исцелите страждущего.

Том Логан, держа в одной руке ружье, а в другой самокрутку, встал с земли:

– Да я сделаю.

Майор медленно окинул его взглядом. Взгляд этот был задумчив. Мартин внезапно вспомнил, сколь опасен может быть этот революционер, которого он уже научился уважать.

– Вот это я понимаю – мужчина, – проговорил майор наконец. – Не рохля, не тряпка. Приступай, дружище.

Пряча кольт в кобуру, он шагнул в сторону. Логан сунул самокрутку в рот, передернул затвор «ремингтона», придвинул ствол к лицу раненого. Потом взглянул на Мартина и Диану:

– Посторонитесь-ка немного. Забрызгает.

Поезд мчал в Сьюдад-Хуарес меж приземистых холмов, по желтой земле пустынной равнины, где никогда не было дорог. Клонящееся к закату солнце удлинило тени.

– Да, это было тебе не по руке, – словно извиняясь, сказал Хеновево Гарса.

Мартин кивнул:

– Я тоже так подумал. Но, по правде сказать, это же вы ради нее устроили?

Он показал подбородком на Диану, сидевшую в другом конце вагона вместе со своим спутником. И еще не успел договорить, как услышал негромкий смех майора:

– А ты совсем не дурак, инженер!

И с этими словами он уставился на бахрому золотистых облаков, собиравшихся на горизонте. Потом поскреб в усах:

– Скажу тебе, что меня больше всего бесит. Вот приезжают к нам на манер туристов, смотрят на все наши дела, вроде как бы издалека. И видят все, что происходит, не нашими глазами, а своими. Понимаешь?

Он пытливо посмотрел на Мартина. Тот кивнул:

– Думаю, да.

– Ты только на свой счет не прими. Ты – дело другое. С того дня, как мы встретились в заведении, ты сделал для революции больше, чем многие из тех, кого я знаю. Пулям не кланяешься, не отсиживаешься, и я тебя за это ценю и уважаю. Даже сам полковник Вилья тебя похвалил, помнишь?

– Да, но я не революционер, – возразил Мартин. – Я, что называется, просто мимо проходил. И я тоже, скорей всего, на этой войне посторонний. Турист.

– Нет, есть разница: ты не просто смотришь. И что там у тебя внутри – не сообщаешь. А со стороны незаметно. Рот у тебя на замке, язык на привязи. Как доходит до дела, ведешь себя по-мужски, действуешь сам, понукать тебя не надо.

– Понимаете… Это авантюра.

– Что это значит?

Мартин помолчал, подбирая слова.

– Ну, нечто яркое, необычное, удивительное.

– Да что бы ни было, ты ведь готов жизнью своей расплатиться за это. Тебя не надо тащить и пинать, подгонять вперед. – Он посмотрел на Тома Логана, по-прежнему сидевшего рядом с Дианой. – Не похож ты и на этого гринго – он и ему подобные сбегаются, как койоты, учуявшие кровь, им нравится эта неразбериха, тем паче что они на ней зарабатывают… Нет, инженер. Ты – птичка другого полета.

Мимо проносились телеграфные столбы. Ветер взметнул поле шляпы на голове майора. Он сжал кулак, чтобы дружески потыкать Мартина в плечо, но задержал руку.

– Ты не думай, я понимаю… – заговорил он. – Я человек не шибко грамотный, однако ж понимаю. Ты не веришь в революцию, зато веришь в тех, кто ее делает. И в то, что мы веками работали как волы, а жили впроголодь, и голод этот никогда уже не утолить… И это будит любопытство, и ради него ты рискуешь. Гачупины обычно не такие, ты на них не похож… Ты вдаешься во все, хочешь быть полезным, а чего не знаешь – спрашиваешь.

– Ну так этой науке быстро учишься. Я за три дня узнал больше, чем за три года.

– Тем ты мне и понравился. Потому что знаешь и так немало – и как с динамитом управляться, и всякое такое, – однако ж не стесняешься учиться. За это понравился ты и мне, и полковнику Вилье, да и всем вообще.

– Не всем. Сармьенто этот так зверем на меня и смотрит.

– Да плюнь ты на него, на индейца этого полоумного… Не видишь разве – у него не все дома. Тем паче, что он уехал с Вильей.

Слова майора напомнили о неприятном – о пропаже груза и о косых взглядах Сармьенто. Мартин, как ни странно, чувствовал, что как-то ко всему этому причастен.

– А что же все-таки случилось с золотом из «Банка Чиуауа»?

Гарса, помрачнев, провел ногтем вдоль усов.

– Ох, да сам толком не знаю. Времена лихие, никому доверять нельзя. В одном уверен: как только Панчо Вилья узнает, кто подбросил нам скорпиона в сапог, будет этот гад мертвей, чем червячок в мескале[20].

Он прищелкнул языком, отвернулся и стал смотреть на проплывающий мимо ландшафт. Поезд без остановки проскочил платформу, вымощенную черным кирпичом, цистерну с водой, груды переломанных досок и скрученного спиралями железа. Поодаль виднелись развалины убогой гостиницы, а потом вновь потянулась пустынная равнина.

Мартин незаметно, одними глазами показал на Диану:

– Ну а ее вы зачем провоцировали?

Майор взглянул на него с преувеличенным удивлением:

– Я? Когда это я ее провоцировал?

– Ну, с этим… раненым лейтенантом.