Читаем Революция полностью

Еще будучи на фабрике, Нурми от переживаний придумал особый вид тренировок, число которых сократилось до одной в день по производственной необходимости. Жизнь тогда была ему не очень мила, поэтому он тренировался со спарринг-партнером — с поездом.

Ухватившись за поручень последнего вагона, он бежал следом столько, сколько мог. Опаснее всего было отцепиться, так как набранная скорость могла привести к травме, увечью, либо вовсе — к безвременной кончине. Повесив язык на плечо, Пааво несся, делая гигантские шаги, не обращая внимания на шпалы и выступающие из них костыли. Конечно, новая методика, «поездная», неизбежно бы привела к трагедии, но тут семейный совет постановил, что довольно Нурми зарывать свой талант в пряжу, пусть живет на стипендию, и он вернулся в активный спорт. Проходящие поезда забыли своего невольного попутчика.

Но сам Пааво не забыл: его стиль бега — механический, словно бы и не живой человек чешет, а искусственный, лишенный усталости, остался. Так бегать не умел никто. Да и где еще найти дурака, способного обучаться манере движения у мчащегося на всех парах локомотива!

Позднее Нурми даже кличку дадут: «Фантом», восхищаясь человеком с самым низким пульсом. «Зато с самой высокой таксой!» — конечно же добавляли недоброжелатели. Проект «Пааво Нурми» был на всем его протяжении всегда коммерчески выгодный.

Вот это юное дарование и исполосовал разбитой бутылкой рвущийся в революцию человек, для которого это было «естественно». Шел 1914 год.

Испуганный, было, такой выходкой против себя, Пааво быстро обрел былую уверенность, потому что такая оперативность полиции в поимке злоумышленника его здорово впечатлила. Раны оказались не особо страшными, жить можно, а мысль, что на него работает вся страна, способствовала их быстрейшему заживлению.

«Меня сдал предатель Антикайнен!» — кричал, беснуясь на очной ставке, задержанный хулиган.

Смысл слов для Пааво был не очень понятен, но полицаи объяснили: мол, Тойво Антикайнен сотоварищи изловили этого психопата.

— Ему и скажешь спасибо! — сказал один из полицейских. — Бегай, парень, мы в тебя верим!

Выразить свою признательность молодой бегун не торопился, да и вообще не очень собирался: ну, молодец этот Антикайнен. Лишь спустя двадцать лет, когда имена и Тойво, и Пааво будут на слуху у всех жителей Финляндии, он сделает все возможное, чтобы запоздалое «спасибо» дошло все-таки до Антикайнена.

Парня, который бросился на будущего чемпиона, звали Исотало. Обвинения ему предъявлено не было, но из города порекомендовали убраться, что тот и сделал, удрученно мотая головой: «за что?» Ну, что же, есть такие люди, которые просто не в состоянии осознавать проступков, ими самими совершаемых. Жизнь, однако, в отношении их, болезных, все равно все ставит на свои места. То, что «естественно» для таковых, редко приемлемо для нормального бытия. Уж в этом можно не сомневаться.

Юный Нурми после этого инцидента 31 мая 1914 г. в возрасте шестнадцати лет участвовал в своём первом официальном матче в родном Турку. Забег юниоров на 3000 метров он выиграл с результатом 10.06,9. Первая серьезная победа, казалось бы, напрочь вытеснила из памяти и Антикайнена, и Исотало. Но, как выяснится позднее, не вытеснила, а только упрятала до поры до времени в укромный уголок, как в хранилище.

Тойво тоже совсем забыл о произошедшем событии, нашлось много иного, занявшего его внимание. Самое главное, пожалуй, это встреча с девушкой Лоттой. Вообще-то lotta — это тот же шюцкор, только женский. Девчонки тоже обучались Родину любить. Драться на кулаках, бросать ножи, стрелять из ручных пулеметов, бегать по болотам в сорокакилограммовой выкладке за плечами, пытать пленных для добывания сведений, курить, пить, ругаться матом и хрипло смеяться над сальными шуточками — всего этого их в отделении лотта не учили. Зато давали знания об уходе за раненными, приготовлении еды в полевых условиях, ремонте одежды.

Девушка Лотта была из Выборга, куда однажды по партийным делам приехал Тойво. Для него это была первая командировка в место, столь близкое к Петербургу: пешком за пару дней можно добраться, а если сел на извозчика — через полсуток уже там. При условии, конечно, что не сам извозчик бежит, а его лошадь. Либо забрался в поезд — два часа, и готово. Можно по Невскому проспекту гулять, на Марсовом поле посидеть на скамейке, Лиговские полуподвальные магазины посетить. Красота!

Тойво зашел в лавку жестянщика возле выборгской крепости, отдал ему буквенные шрифты для подпольной типографии — и все, до завтрашнего дня можно было гулять и трескать семечки, либо курить бамбук. Ни семечками, ни куревом он не баловался, поэтому решил потратить кровные деньги и посетить на поезде столицу. А переночевать и на вокзале можно.

Единственной вещью, которую Тойво упустил из внимания, было наличие отсутствия языковой практики. Иными словами наличие желания разговаривать у него было, а русский язык отсутствовал полностью. В Выборге это не проблема, вот в Петербурге — как раз наоборот.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дикое поле
Дикое поле

Первая половина XVII века, Россия. Наконец-то минули долгие годы страшного лихолетья — нашествия иноземцев, царствование Лжедмитрия, междоусобицы, мор, голод, непосильные войны, — но по-прежнему неспокойно на рубежах государства. На западе снова поднимают голову поляки, с юга подпирают коварные турки, не дают покоя татарские набеги. Самые светлые и дальновидные российские головы понимают: не только мощью войска, не одной лишь доблестью ратников можно противостоять врагу — но и хитростью тайных осведомителей, ловкостью разведчиков, отчаянной смелостью лазутчиков, которым суждено стать глазами и ушами Державы. Автор историко-приключенческого романа «Дикое поле» в увлекательной, захватывающей, романтичной манере излагает собственную версию истории зарождения и становления российской разведки, ее напряженного, острого, а порой и смертельно опасного противоборства с гораздо более опытной и коварной шпионской организацией католического Рима.

Василий Веденеев , Василий Владимирович Веденеев

Приключения / Исторические приключения / Проза / Историческая проза