Революция муравьев

Жюли с радостью бросилась в душ, желая поскорее отмыться от всех этих канализационных нечистот и от исходившего от нее ужасного зловония. Свое царское облачение она бросила в мешок для мусора и влезла в тренировочный костюм учителя. Благо спортивная одежда одинаково годится как для мужчин, так и для женщин.

С приятным ощущением чистоты и свежести она рухнула на диван в гостиной.

– Спасибо, месье. Вы нас спасли, – сказал Давид, тоже облачившийся в спортивное.

Учитель принес им выпить, немного арахиса и отправился готовить обед.

Они с жадностью набросились на бутербродики с лососиной, яйцами и каперсами.

Когда они сели за стол, учитель включил телевизор. В самом конце выпуска местных новостей шел репортаж про них. Жюли прибавила звук. Марсель Вожирар брал интервью у представителя сил правопорядка, который объяснял, что так называемую Революцию муравьев затеяла группа анархистов, ответственных, среди прочего, за то, что один лицеист, совсем юный, получил травмы и сейчас находится в коме.

И на экране появилась фотография Нарцисса.

– Нарцисс в коме! – вскричал Давид.

Жюли, конечно, видела, как Черные крысы избивали стилиста-революционера и как потом машина «Скорой помощи» увезла его в больницу, – но представить его в коме!..

– Надо наведаться к нему в больницу, – сказала Жюли.

– Ни в коем случае, – возразил Давид. – Нас тут же схватят.

И действительно, по телевизору показали афишу с увеличенными лицами музыкантов группы «Муравьи». Жюли с Давидом с радостью узнали, что пяти их товарищам тоже удалось сбежать. Как и Элизабет.

– Надо же, вот так история, ребятки! Вам бы лучше по-тихому отсидеться здесь, пока все не уляжется.

На десерт учитель философии предложил им йогурт и встал из-за стола, собираясь сварить кофе.

Жюли была вне себя, когда по телевизору стали показывать разгром, которым обернулась Революция муравьев в фонтенблоском лицее: развороченные классы, разодранные простыни, сгоревшая мебель.

– Нам удалось показать, что революцию можно совершить без насилия. А они хотят у нас украсть даже это!

– Разумеется, – заметил учитель философии. – К тому же ваш товарищ, Нарцисс, сейчас, похоже, не в самом лучшем состоянии.

– Но ведь его избили Черные крысы. А они самые настоящие провокаторы! – воскликнула Жюли.

– Тем не менее наша революция продержалась без насилия целых шесть дней, – прибавил Давид.

Учитель нахмурился, явно не удовлетворенный их объяснениями. Будучи по натуре добрым, он вдруг как будто рассердился.

– Кое-что вы определенно упустили. Без насилия нет зрелища, а стало быть, средствам массовой информации вся эта заварушка совершенно неинтересна. Вы со своей революцией дали маху потому, что хотели избежать насилия. А в наше время, чтобы увлечь толпу, нужно непременно попасть в восьмичасовые новости, а чтобы попасть в восьмичасовые новости, нужна смерть: погибшие в автокатастрофе, жертвы лавины, без разницы, лишь бы была кровь. Людей интересует что погорячее, что наводит страх. Вам следовало убить хотя бы одного полицейского. А вы со своим непротивлением устроили веселую школьную вечеринку, балаган, только и всего.

– Вы шутите! – возмутилась Жюли.

– Нет, я реалист. Хорошо еще, что на вас напали эти недоноски фашисты, иначе ваша революция стала бы посмешищем. Молодежь из добропорядочных семей захватывает лицей ради того, чтобы шить одежду в форме бабочки, – такое вызывает скорее смех, чем восхищение. Вы должны были бы сказать им спасибо за то, что они отправили вашего товарища в кому. Если он умрет, у вас, по крайней мере, будет мученик!

«Неужели он это серьезно?» – недоумевала Жюли. Она прекрасно понимала, что без насилия ее революция практически напрочь теряла остроту, но она сознательно пошла на это, следуя правилам, изложенным в «Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания». Ведь Ганди же удалось осуществить революцию без насилия. Значит, такое возможно.

– Вы провалили все дело.

– Несмотря ни на что, нам удалось совершить несколько крупных торговых сделок. В экономическом плане наша революция увенчалась успехом, – напомнил Давид.

– Ну и что? Людям на это наплевать. Если нет телекамер, чтобы запечатлеть событие, считайте, ничего и не было.

– Но… – продолжал паренек, – мы сами определили свою судьбу и создали общество без богов и хозяев, в точности как вы нам когда-то советовали.

Учитель философии пожал плечами.

– В том-то и беда. Вы пытались, но у вас не вышло. Вы превратили свой проект в фарс.

– Значит, вы не в восторге от нашей революции? – спросила Жюли, удивляясь тону учителя.

– Нет, вовсе нет. В революции, как и во всяком деле, существуют правила, которые нужно соблюдать. Если бы мне нужно было оценить ваши действия, я бы поставил вам четыре балла из двадцати. Потому как революционеры вы никудышные! Зато Черным крысам я бы поставил восемнадцать баллов из двадцати.

– Что-то я вас не пойму, – опешив, проговорила Жюли.