Рифейские горы

Она подчинилась неохотно, смотрела с тревогой на мальчика в его руках: не испугается ли чего? Не сделает ли Кэйдар ему больно? Хотя знала, что Тирон охотно идёт к нему на руки, что Кэйдар, как это ни удивительно, умеет обращаться с маленьким ребёнком.

— Ему сколько сейчас?

— Пять будет в последние дни месяца. — Ирида стояла босыми ногами на коврике, обхватив себя руками за плечи, будто мёрзла, не замечала даже, что застёжка на её платье расстёгнута, что левое плечо открыто совсем и видна верхняя часть груди.

— О! — Кэйдар негромко рассмеялся. — Сильным будет! — Тирон стиснул указательный палец на его руке крепко-крепко, со всей силы. — Смотри, как схватился! — Кэйдар со смехом вскинул голову, хотел поделиться своей радостью хоть с кем-нибудь, но, встретившись с холодно-враждебным взглядом Ириды, осёкся, добавил уже другим тоном:- Застегни паттий!

А сам отвёл глаза, осторожно целуя Тирона в волосы на макушке.

Она что, нарочно испытывает твоё терпение? Проверяет силу твоей выдержки? Она видит, как трудно тебе сдерживать внутри растущий жар желания. Видит это и понимает, потому и мучает.

Нежная белая кожа, на ней теперь ни следа от того прошлогоднего загара. А как приятно к ней прикасаться! И эта ложбинка! Покатая округлость плеч, по-женственному хрупких. Все женщины умеют пользоваться своей слабостью чуть ли не с рождения, знают, как убийственно она действует на мужчин. А Ирида, напротив, всегда пытается быть сильнее, в этом её отличие от других, каких ему доводилось знать.

— Я хочу, чтоб ты знала, я никогда не отпущу тебя! Ты всегда будешь со мной рядом. Хочешь ты этого или не хочешь. Даже когда Тавиний подрастёт, даже после моей свадьбы…

— Я с самого начала про это знала. Ещё тогда, на корабле… — Ирида опять повернулась к Кэйдару лицом, румянец стыда и неловкости на её скулах ещё не успел сойти; глянула с усмешкой. — Тогда и вы знайте, господин! Я — нянька и кормилица, но не наложница! Вы сами так хотели… Поэтому оставьте свои попытки! Даже смотреть на меня так! Даже прикасаться…

— Да? — Кэйдар искренне удивился. Меньше всего он ожидал услышать от неё угрозы. В её-то положении это не опасно, скорее, смешно. — И что тогда?

— Тогда? — Ирида растерялась, его спокойная уверенность в ответ на её слова показались самой неожиданной реакцией. — Тогда я убью себя! Вы знаете…

— А как же?.. — Они оба перевели глаза на мальчика в руках Кэйдара. Тирон в эту минуту увлечённо пытался дотянуться губами до застёжки паттия на плече отца.

— Его всё равно отберут у меня, — ответила Ирида, помолчав немного, будто раздумывая над своим будущим. — Я так и так останусь одна…

— Хм! — Кэйдар насмешливо хмыкнул. — Положение легко исправить… родив ему братика… — И сделал такое движение, будто хотел одновременно и подняться, и обнять Ириду за плечи.

— Нет!!! — Она отпрянула в ужасе, отступила на несколько шагов, а Кэйдар рассмеялся, замолчав неожиданно, принялся успокаивать Тирона, напуганного криком матери. Поднял на неё глаза:

— Что ты так уж прямо? Все дети только так на свете появляются…

Разве у нас с тобой плохой сын? — Пригладил ладонью взлохмаченную голову ребёнка. — Он мог бы быть ещё лучше, если б ты любила его с самого момента зачатия.

— А если б ещё раньше? — Ирида зло сузила глаза. — Если б я просто любила его папочку? Хоть чуть-чуть? Хоть капельку?

— Я делал всё, что делает любой мужчина, чтоб привязать к себе понравившуюся женщину. Вспомни! Я каждый раз приносил тебе подарок… Серьги с рубинами ты топтала ногами. Прямо на моих глазах… Ты не надевала ни одного браслета из тех, что я дарил. Любой бы на моём месте приказал тебя выпороть! — Кэйдар тоже повысил голос, разозлился. — Эти твои дурацкие игры в молчанку! Они кого угодно бы вывели…

— Мне не нужны были никакие подарки! Я и сейчас готова это повторить… Смешно: лишить всего — семьи, соплеменников, свободы, а потом дарить в уплату золотые побрякушки?! Это глупо! А пользоваться мной как шлюхой?! Не интересуясь ни моим желанием, ни моими симпатиями?! Какая женщина захочет такой жизни? Да никакая на свете!..

— Всем другим моим хватало, а ты у нас что, особенная, да?!

Они кричали друг на друга так, что и Тирон расплакался.

— Скажи ещё, что и ты ждёшь не дождёшься, чтоб я сгинул в нашем походе?

Ирида осеклась на полуслове, об этом она, честно признаться, как-то и не думала вовсе. Немного помолчав, просто ответила:

— Судьба не минует никого из нас… Бывает так, что и последние становятся первыми, а первые… — оборвала сама себя, не договорив. — Дайте его мне, здесь душно, он, наверняка, хочет пить…

Кэйдар смотрел со своего места, как Ирида поит ребёнка из небольшой серебряной мисочки. Строгая, отчуждённо-чужая. Он видел её профиль: поджатые губы, нахмуренные брови. Красивая, даже когда злится, так и хочется поцеловать. Прямо в эти сжатые в линию губы. Но она не растает даже после поцелуя, это ты давно уже знаешь, так и останется чужой, враждебной, с холодно-ледяным ненавидящим взглядом.