Рифейские горы

Да, он пытался подружиться с ней, особенно поначалу. Пытался хоть как-то сгладить неприятное впечатление от их первой близости. Столько сил потратил, чтоб не повторить свою прежнюю ошибку: старался быть нежным, ласковым, добрым. Но ничего не получалось. Эта Ирида — та ещё упрямица! Она никогда не изменит своего отношения к тебе. Будет всё так же ненавидеть, и бояться.

— Человек не может жить одним прошлым. Почти полтора года прошло — достаточный срок, как я думаю, для того, чтоб понять, что твоя прежняя жизнь никогда уже не вернётся, — заговорил Кэйдар, в задумчивости растирая пальцы. Она опять не будет слушать, отгородится высокомерным молчанием. Но Ирида ответила:

— А мне не к чему и не к кому возвращаться! У меня нет никого больше, кроме сына.

— Да, я своими руками убил твоего отца, подло и вероломно захватил твоё селение и так далее! — перебил Ириду Кэйдар. — Давно известная песня!

У нас был честный поединок! Если б он остался жив, погиб бы я… Твой отец умер как воин. Если б он не погиб тогда, его бы принесли в жертву… Его сердце сгорело бы на жертвеннике в очищающем пламени…

Как думаешь, — перевёл глаза на Ириду, — какую из смертей предпочёл бы твой отец?

— Это не оправдание! — Ирида фыркнула возмущённо, передёрнула плечами.

— Конечно! — Кэйдар поднялся, но не ушёл, остановился посреди комнаты, стоял, положив руки на пояс. — Я виноват во всём, что с тобой происходит. И всегда буду виноват! Так проще — винить одного человека!

— А кто, как не вы, господин, виновны во всём? — Ирида смотрела на него снизу, сидя на невысоком стульчике, крепко держала мальчика обеими руками. — Зачем вы искали меня? Не надо было нас искать, слышите? Там у меня была своя жизнь, свои друзья и знакомые, свои дела и заботы, а здесь… Здесь вся моя жизнь подчинена вам, только вам. По вашему приказу я стала нянькой и кормилицей собственного ребёнка… Он перестал быть моим, он теперь возможный Наследник — и только! Даже имя вы меняете ему по своему усмотрению…

Я лишена всего… О всякой малости мне приходится просить у Альвиты… Масло для светильника, ещё одна бутылочка для молока… Свежая пелёнка для Тирона… Да мало ли? Я погулять не могу с ним выйти, чтоб за мной не следили, не сопровождали! Не указывали, куда мне идти…

— Это были мои распоряжения. Думаешь, я так рад был слышать, что ты сбежала из Дворца из-под носа у слуг и охраны? Хочешь, чтоб я позволил тебе попробовать снова?

— А если я дам слово? — предложила осторожно Ирида после почти минутного молчания. — Если я поклянусь, что не сбегу отсюда?

— Я привык верить только тем обещаниям, которые даю сам!

— Из этого города всё равно не уйти, так какая тогда разница? — Ирида пожала плечами, отвернулась, глядя на почерневшие угли жаровни. Да, она просила невозможного. И у кого? У самого Кэйдара! Он никогда не пойдёт на уступки. Он не способен на это.

— Хорошо! Я поговорю с Альвитой… — Но он согласился! Правда, не сразу, после мучительной внутренней борьбы, почти не отразившейся на его лице с высокомерно поднятым подбородком. — Я разрешаю тебе гулять с ребёнком, но так, чтобы он не простыл…

— Конечно! — Ирида поцеловала сжатый кулачок Тирона, пряча довольную улыбку. Это была победа! Маленькая победа над чёрствым сердцем господина! Подождите, господин Кэйдар, вы ещё узнаете, каково это: уступить женщине!

— Это всё? — он спросил таким тоном, будто уже пожалел о том, что согласился. — Больше ничего?

— Мне хотелось бы проведать Мирну и Тутала…

— Кого? — Кэйдар глянул на неё с таким выражением на лице, как если бы не расслышал или просто не понял, о ком речь.

— Тех стариков из храма… Я не видела их уже больше двух недель…

— Что?!! — Кэйдар глаза раскрыл изумлённо.

— Я вернусь! Обязательно вернусь! Обещаю! Да и вы знаете уже, где меня искать…

Он думал ещё дольше. Он не умел давать пустых обещаний. Смотрел на Ириду, видел её глаза, озарённые надеждой. У неё лицо в эту минуту потеряло свою отчуждённо-каменную твёрдость. Будто маски лишилось. Стало ещё красивее. Кэйдар ни разу не видел её такой. Ни разу, с тех пор, как они узнали друг друга.

— Ладно, — согласился неохотно, продолжая смотреть на Ириду немигающим взглядом. Она смутилась под этим взглядом, украдкой глянула на пряжки своего паттия, сперва на левую, затем — на правую: не расстегнулись ли. Чего он так смотрит? — Но не сегодня и не завтра. Когда хоть немного потеплеет на улице…

— Конечно же! — Ирида чуть не пела. Мать Благодетельница, она никогда не была так довольно визитом Кэйдара. Закружилась по комнате, радостно смеясь и целуя своего Тирона в щёки, в глаза, в лоб, в подбородок, как только они остались одни. — Мы пойдём с тобой в сад, слышишь? Завтра же мама покажет тебе то, чего ты ещё не видел ни разу… Настоящие деревья! Они пока без листьев, но тоже красивые… А кипарисы, они зелёные даже зимой…