Рифейские горы

— Что это? — спросил удивлённо, вскидывая голову, и Кэйдар ударил ногой во встречном движении. Метил сандалией в лицо, в зубы, но не угадал с расстоянием, поймал подбородок — и варвара отбросило назад на спину всей силой яростного удара.

Оглушённый, он всё равно попытался подняться, но не успел — Кэйдар навалился сверху, всем весом своего тела, коленом упёрся, поймал марага за шиворот, вдавил лицом в снег, продолжая молотить правой рукой.

— Не знаешь?! Не знаешь, да?! А как в спину стрелять, знаешь? Знаешь, гад?

Мараг как-то умудрился вывернуться, оттолкнул Кэйдара от себя с такой силой, что тот и сам чуть не упал, крикнул:

— Что я опять сделал не так?! Что?! — Хрипло закашлялся, сплюнул кровь в снег, продолжил уже тише:- Я ничего не сделал… Ни в кого я не стрелял… Мать Свидетельница…

— Да, ты у нас не стрелял… Ты вообще у нас самый лучший на свете! — Кэйдар яростно слова выплёвывал сквозь стиснутые зубы. — Это все твои дружки-приятели! Если они рядом, пусть покажутся… Ну! Помаши им, дай знак! Или они и дальше будут убивать нас подло, в спину? Подлые твари! Подлые ничтожные твари!

Он ударил марага кулаком в лицо, сбил с ног одним ударом, принялся пинать с такой силой, что тот не мог подняться, скорчился, пряча лицо в связанных верёвкой руках.

— Кэйдар, ты убьёшь его! — Лидас, всё это время стоявший в стороне, не вмешивающийся в происходящее, всё-таки не удержался, вступился за марага. Но совсем не потому, что пожалел своего бывшего телохранителя, нет. Его другое заботило: мараг, после гибели Вимания, после того, как была испорчена карта, единственный знал тропу.

— Убить?! — Кэйдар рассмеялся громко, зло. — Думаешь, эту тварь так легко убить? Ошибаешься! — Он поймал варвара за волосы, рывком запрокинул голову, глянул в разбитое в кровь лицо. — Видишь! Он живучий, этот ублюдок.

Отшвырнул марага от себя небрежным движением, переступил через него, на ходу стирая с пальцев кровь о паттий на груди. Распорядился:

— Пусть он сам похоронит Вимания! Это будет меньшее из того, что он заслужил.

Виманий?!! Виманий погиб?! Это его смерть так разъярила Кэйдара.

Айвар сглотнул стон боли вместе с подкатившим к горлу комком тошноты, поднялся на руках, хватая раскрытым ртом морозный воздух. При каждом вдохе ныли рёбра и вообще все внутренности.

Сколько можно терпеть такое? Почему он просто не убьёт тебя? Ты и так стараешься не сопротивляться, может, поэтому только Кэйдар и сдерживается в последний момент? Его легко вывести из себя и этим можно воспользоваться.

Боль от побоев и слабость во всём теле не помешали уяснить суть происходящего. Виманий погиб! Его убили, убил кто-то этого добродушного безобидного старика. Его застрелили из лука!

Айвар глазами пошарил кругом, заметил обломок стрелы, втоптанный в снег, подобрал украдкой, чтоб Лидас не заметил, спрятал под плащом, затолкнув за пояс.

— Шевелись! — прикрикнул нетерпеливо Лидас. — Ты не слышал, что тебе хозяин сказал?

— Слышал! — огрызнулся Айвар, смакивая рыхло слепленным снежком кровь с разбитых губ и с подбородка.

Твоё чувство опасности не подвело тебя и на этот раз. Ты ведь всем им говорил с самого начала, что лучше вернуться назад. Это чужая земля. Здесь живут чужие враждебные люди. Какое-то незнакомое племя. Это они убили Вимания! Но почему-то не тронули никого из нас. Но что будет дальше? Что?

Место для Вимания нашли не самое подходящее, конечно, но от Айвара здесь ничего не зависело. Закладывая камнями тело картографа, он всё думал, думал, думал. Даже сбитые в кровь пальцы так не беспокоили его, как собственные мысли. Подумать только, за Пограничной цепью гор, в мире вечных снегов и вечного холода, живут люди. Мы, мараги, всегда жили с ними пососедству. Мы ничего не знали о них. Кто они? Как они сами называют себя? Чем занимаются и как устроена их жизнь?

Мы никогда не искали пути на эту сторону гор, ведь это запретные земли. Лишь твой отец в свои восемнадцать не поверил рассказам о том, что мир имеет предел. Он нашёл тропу через Пограничные горы, он три года, три полных зимы, пропадал где-то, и вернулся, вернулся тогда, когда все уже считали его погибшим. И вернулся не один, он привёз с собой свою жену и твою мать.

О, об этом слагали песни! Вспомни сам: Дианор Отважное сердце спустился вслед за солнцем в мир мёртвых, похитил оттуда прекраснейшую из дев, жрицу Матери-Владычицы, и вернулся, обретя божественную мудрость и огромные знания. Так пели о нём и поют до сих пор! Ты, Айвар, — сын великого человека! Тебе стыдно быть рабом. Ты позоришь своего отца-героя! Но ты ведь всего лишь младший его сын, в тебе нет той отваги, той силы, той мудрости, которые вели Дианора Могучего на его трудном пути. Поэтому принимай судьбу свою со смирением, ты, жрец-отступник.

Айвар закатил на верх каменной груды последний из камней. Стоя над могилой, прочитал про себя успокоительную молитву. Всё! Он сделал всё, что мог, для этого человека, не самого худшего из тех, что остались жить. Но повезло ли им? Это вопрос без ответа.