Рифейские горы

— Нам надо потерпеть хотя бы с месяц. За это время снег сойдёт, я буду в норме. Подкопим припасов, разведаем места… Мы сможем уйти, это не так сложно, как кажется. Конечно, свои корабли мы уже вряд ли застанем. Но мало ли? Нам отсюда главное уйти, от этих аранов…

Кэйдар молчал, сидел, нахмурив брови, моргал медленно, будто и вправду внимательно слушал зятя, но когда заговорил, стало ясно, что это не так:

— Лидас, нас осталось всего двое… Всего двое, понимаешь! А сколько выехало? — Бросил короткий взгляд на Лидаса и снова отвёл глаза. — Нас было больше полусотни одних только воинов. Лучших воинов Империи! Все, как на подбор. У меня каждый до сих пор перед глазами стоит…

И они погибли все! Все! Даже Велианас! Велианас — один из лучших поединщиков Столицы! Хоть кто-нибудь мог представить, что он погибнет от руки варвара? Он и сам не хотел бы себе такой смерти…

— Кто может знать, какая судьба его ждёт? — возразил Лидас, слова Кэйдара наводили на него тоску. Не хотелось вспоминать события недавнего прошлого, всё произошедшее лучше считать кошмарным сном, а то и свихнуться недолго. — Мы и сами не знаем, что ещё будет с нами.

— А мараг этот проклятый знал! — Кэйдар мгновенно в лице сменился, апатия и задумчивая отрешённость пропали, уступили место ярости. — Он предупреждал всех! Говорил мне, говорил Велианасу, даже Лилу…

Всё могло бы пойти по-другому, если бы я принял его слова на веру. Откуда раб мог заранее знать, как всё будет, а мне, будущему Своему Воплощению, Создатель не подал никакого знака?! Почему так? Что я сделал не так с самого начала? Что?!

Кэйдар был в отчаянии, таким Лидас его ещё ни разу не видел, смотрел на него, открыв изумлённо рот.

— Я собирал вас, я повёл вас за собой — значит, все эти смерти по моей вине! Я виноват в смерти Велианаса, я один, и никто больше! Понимаешь ты это?! Я — твой будущий господин и Правитель — должен был быть осторожнее, внимательнее, мудрее! О-о! Почему меня не убили, Лидас? Почему я́ живу, а не Велианас?!

— Ты должен вернуться! Тебя ждёт Империя, — ответил Лидас, но не сразу, изумление не давало ему собраться с мыслями. Бедняга Кэйдар, ему ещё теперь этого не хватало. Решил во всём себя обвинять. Но ведь мы же все в какой-то мере виноваты. Хотя бы даже в том, что позволили свершиться этой авантюре. Не подготовились к ней как следует. Спешили, как на пожар, оправдываясь свадьбой Кэйдара, намеченной на май. Да, все виноваты, не один только Кэйдар. Но сейчас какой в этом смысл? Что это меняет? Надо жить, а не отчаиваться. Бороться, пока есть силы. И не просить смерти для себя — это проще всего!

— Империя… — Кэйдар хмыкнул с горечью. — Я теперь раб у арана, у варвара, а не Наследник. Рождённый быть рабом станет им рано или поздно.

— О, Кэйдар, хватит! — Лидас зажмурился. — Такое случается нередко. И вольнорождённые попадают в плен. На войне бывает всякое, зачем же сразу отчаиваться?

Сейчас нам надо думать о том, как выжить здесь, среди этих людей, думать о том, как вернуться обратно, а не упрекать Создателя за свою судьбу.

Кэйдар промолчал, всё в том же молчании смотрел, как Лидас ломает на половину хлебную лепёшку, удерживая её одной рукой и прижимая к груди подбородком.

Они оба жевали хлеб без аппетита, по очереди запивая его водой из чашки.

— Завтра нам надо будет вывезти солому с поля, — заговорил наконец Лидас, Кэйдар поднял на него глаза, в которых не было ничего, даже любопытства, одна тоска. — Нам дадут телегу и лошадь. Тебе придётся одному… Сам понимаешь… — Лидас чуть двинул локтем повреждённой руки. — Держал когда-нибудь до этого вилы в руках?

Кэйдар не ответил, будто не расслышал, и тогда Лидас добавил в заключение:

— Не сделаем — нам не дадут есть. Он так и сказал: не будет работы — не будет еды.

— Подавился бы он таким хлебом! — бросил зло Кэйдар. — Это не хлеб — одни отруби! Как для собаки…

Лидас в ответ плечами пожал. Кто, кроме него самого, мог знать, какого труда стоил ему этот хлеб? Весь день на ногах, на ветру, на холоде, бродить по заснеженному полю, когда каждый шаг болью отзывается в сломанной руке.

Хорошо хоть, воды из колодца можно брать сколько хочешь, никто не запрещает.

— А живёт он богато, действительно по-царски, — заметил вслух, лишь бы не молчать. — Усадьба большая, рабов много, скотины. Заблудиться можно с непривычки.

Нам с тобой надо к другим перебираться, поближе к огню. Здесь ночью холодно, — Лидас говорил, а сам вспоминал, как растерялся при свете дня, когда людей увидел, и усадьбу царя Даймара. Дома высокие, постройки всякие, какие из камня, какие из дерева, крытые дёрном и даже соломой.

Лидасу самому пришлось сегодня вечером загонять в коровник скотину, поэтому он уже немного ориентировался во дворе, но Кэйдар не спешил вживаться в новую жизнь, продолжал держаться особняком от всех: от рабов и от господ, и ещё он упорно продолжал носить аэлийскую одежду.