Рифейские горы

— Да, я даже видел одного вчера, за ужином. — Айвар усмехнулся, вспомнив неожиданно лицо того незнакомого человека. — Седой старик с ледяным взглядом. Золотой обруч с подвесками. И он был без бороды, кстати…

— Это Айнур! — изумлённо выдохнул Айгамат. — Жрец и посредник Моха на этой земле. Он несколько раз справлялся о твоём здоровье, пока ты болел.

При упоминании об этом Айвар удивлённо бровью повёл. Он-то привык считать, что никому из местных до него и дела нет. А оказывается, тот старик интересовался.

— Плохо, что он видел тебя здоровым. Он обязательно захочет увидеться с тобой, — озабоченно нахмурившись, продолжал Айгамат. — Боюсь, ничего хорошего ты не увидишь от этой встречи.

— Да, я помню, вы говорили уже: страшное проклятие, кража дочери и всё такое. — Айвар усмехнулся, хотя при первом взгляде тот старик действительно показался опасным. Но сейчас, при свете дня, далеко от того принизывающего, сковывающего взгляда все опасения казались несерьёзными.

— Зря ты так. — Эта напускная беззаботность не рассердила Айгамата: что с них возьмёшь, с молодых? Они никогда не могут, точнее, не умеют трезво оценить собственные силы и величину грозящей им опасности. Но это с возрастом проходит, как болезнь, зачем тогда злиться? — Айнур неспроста интересовался тобой, как идёт выздоровление. А после, когда ты уже вовсю разгуливаешь по посёлку, он обязательно захочет поговорить с тобой лично. И каким ещё боком выйдет тебе этот разговор?

— Я расскажу ему всю правду. Про мать, про отца. Это не было кражей. Я уверен: она ушла добровольно. За что тогда ненавидеть меня? В чём я виноват вообще?

— Ты плохо знаешь людей, мараг, если ещё спрашиваешь. — Айгамат смерил Айвара взглядом. — А если он к тому же узнает, что ты родной сын того самого Дайанора… Плохо тебе придётся.

— Меня уже столькие пытались убить, а сколько раз угрожали! — Айвар негромко рассмеялся, взял со стула куртку, принялся надевать её.

— Куда это ты? — Айгамат и сам знал, куда, но всё равно попытался удержать, образумить. — Я же сказал тебе…

— Царевич Дайгас звал меня ковать лошадей! И я пойду, понятно вам! — Айвар запахнул полы куртки одна на другую, поясом затянулся через талию. Двигался с поспешностью и чувствовал, как после вчерашней работы в кузнице знакомо ноют натруженные мышцы, гудят косточки, и рана, ещё не полностью зажившая, напоминает о себе.

Как же давно он не работал уже в своё удовольствие! Помахать молотом, с радостью глядя, как поддаётся под ударами раскалённое железо. Видеть, как из бесформенного куска появляется нужная, да ещё к тому же красивая вещь, — это же здорово! Какие тут уговоры и увещевания могут подействовать? Да хоть тысячу доводов приведи — не поможет!

Айвар и минуты не колебался, ушёл, знакомой тропинкой от пещеры, от реки и от скал пробрался в селение аранов. Двойные ворота — вход в усадьбу царя Даймара — были почему-то распахнуты настежь. Ещё издали Айвар увидел, как в ворота вылетели конные дружинники. Поднимая пыль и обгоняя бегуших с ними собак, промчались через посёлок в сторону гор. Айвар успел посторониться, чуть не к стене одного из домов прижался спиной, пропуская конных воинов.

Лица, сосредоточенные чужие лица, промелькнули, лишь одного из них Айвар узнал: того вчерашнего задиру, брата Дайгаса-кузнеца и тоже царевича Дайвиса.

Проводив удаляющихся всадников, подумал с разочарованием: «Поехали на охоту. А ты, значит, опоздал. Ни Дайгасу не помог, ни видел, как собирались… Хоть назад теперь иди».

И всё равно почему-то не повернул, решил с Дайгасом поздороваться, объяснить, что не забыл, что просто прособирался, чтоб не думал чего обидного. Успел проскочить во вторую ещё распахнутую створку мимо дозорного, проходя вперёд, огляделся.

Хоть и был здесь уже вчера, а всё равно усадьба царя впечатляла. За высоким частоколом, за тяжёлыми воротами и деревянными вышками с местами для лучников, она сойти могла бы за крепость. Здесь и оборону можно держать, и при нападении всегда сумеешь укрыться. Здесь есть всё: свой колодец, амбары для зерна и кладовые для припасов, конюшня на несколько десятков лошадей, коровник, овчарня и сеновал. Да, этот двор измором взять трудно.

— Эй, Айвар! — крикнул Дайгас, стоявший в тени кузни. — Заблудился, что ли? Встал посреди двора. Сюда проходи!

Айвар подошёл, поздоровался, а больше ничего не успел добавить, царевич-кузнец перебил его со смехом:

— А я уж думал, ты не придёшь. Обидешься после вчерашнего.

— На глупые насмешки глупо обижаться, — отозвался Айвар, продолжая беглым взглядом осматриваться. Из колодца, что рядом с кузней, рабы таскали большими вёдрами воду, наполняли опустевшую поилку у коновязи. — Опоздал я, да? — Повёл головой в сторону ворот. — Видел, как уехали… Чуть не затоптали… А ты что, царевич, с ними не отправился? Вместе с братом…

— Не-е, — Дайгас, щуря глаза от солнца с добродушной усмешкой, двинул бородой вправо-влево. — Я такую охоту, охоту на человека, не понимаю. Вот Дайвиса, того хлебом не корми, дай беглого погонять. Он это дело любит.