Ригведа

Порядок слов в языке РВ весьма свободный, так как в этом языке <с сильно развитой флексией каждая форма несет достаточную грамматическую информацию о себе. При этом прослеживаются и определенные тенденции в построении предложения, характеризуемого конечным местом сказуемого, начальным положением частиц и проч. Для многих же синтаксических особенностей РВ следует искать объяснения в стиле этого памятника.

Стиль РВ

Стиль РВ раскрывается в наиболее существенных своих чертах, если его описывать, исходя из коммуникативной функции этого памятника* Ситуацию, в которой создавался этот культовый памятник, удобно рассматривать как частный случай общей коммуникативной ситуации: адресат — адресант — сообщение (по Р. О. Якобсону), в которой адресатом является божество или какой-либо мифологический персонаж, адресантом — адепт божества поэт-риши, слагатель гимна, а сообщением — текст самого гимна, с помощью которого адепт стремится воздействовать на божество. Этой цели было посвящено все: и содержание, и форма гимна — в ней и следует искать объяснения его стилистических особенностей.

Гимн наряду с жертвоприношением считался одним из основных средств воздействия на божество. Чтобы понравиться божеству, он должен был изготавливаться искусно. По выражениям, встречающимся в гимнах, риши ткали его, как драгоценную ткань, вытачивали^ как плотник изукрашенную колесницу. Они срабатывали свои гимны по высоким образцам, запечатленным в творчестве «прежних риши», родоначальников, основателей жреческих родов, и предков, принадлежавших к этим родам. Творчество «прежних риши» считалось недосягаемым, и в противопоставлении: прежние риши — теперешние, предпочтение всегда безусловно отдавалось первым, в результате чего для теперешних риши оставалось только одно — стремиться подражать творчеству прежних.

Так выглядит решение проблемы соотношения канона и индивидуального творчества в изложении самих риши. К этому следует добавить еще одну особенность. Судя по всему, «теперешние риши» не создавали сами новых мифологических сюжетов. Число этих сюжетов в РВ, как уже говорилось, весьма ограничено. В центре находятся два основных сюжета, имеющих космогоническое прочтение: убийство Индрой змея-демона Вритры и освобождение Индрой (или другими мифологическими персонажами) коров из пещеры Вала, спрятанных туда демонами Пани (исторически, возможно, два варианта разработки одного исходного сюжета). Эти два сюжета постоянно перепеваются из гимна в гимн, что объясняется приуроченностью древнего ядра памятника к новогоднему ритуалу (см. выше). Прочих сюжетов также совсем немного.

При таком положении дел в индивидуальном творчестве риши акцент должен был переноситься на разработку сюжетов, которые были хорошо известны их аудитории. Нельзя забывать, что гимны создавались избранными для избранных. Сюжеты, передававшиеся из поколения в поколение, были в равной мере известны и риши, и их аудитории. Таким образом, на долю «теперешних риши» приходилась лишь новая разработка старых сюжетов.

Здесь нужно напомнить еще об одной важной характеристике твор-ческого метода авторов гимнов РВ. По представлениям того времени, знание риши было визуальным, оно открывалось им божеством в виде статичной картины (см. выше). Одна картина сменяла другую, и в смене этих откровений заключалось познание мира, кодируемое ведийским именем dhi f. «мысль, представление, взгляд; понятие; интуиция, познание, разум; знание, искусство; молитва», а также глаголом dhi «представлять себе, размышлять» ^х. Поэт назывался dhira «обладающим dhi, мудрым, одаренным». Поэты просили богов даровать им dhi. Благодаря dhi поэты становились посредниками между богами и людьми.

Эта общая концепция имеет непосредственное отношение к творческому методу поэтов РВ, которые, как правило, не излагали последовательно мифологических сюжетов РВ, а как бы приоткрывали завесу над картиной — упоминали определенный сюжет или бросали намек на него. В результате для современного исследователя РВ ряд сюжетов этого памятника так и остался неизвестным, если скупые намеки самого памятника не разъясняются подробнее в таких более поздних источниках, как, например, брахманы или эпос (см. выше с. 494).

Например, в гимнах, обращенных к Ашвинам, обычно упоминаются истории чудесных спасений разных людей, попавших в беду, этими богами, стремительно приходящими на помощь. Из гимна в гимн в этой связи упоминаются имена Бхуджью, сына Тугры, брошенного в океан; дряхлого Чьяваны, стремившегося вернуть себе молодость; Канвы, которому демоны-асуры замазали глаза, и др. Часть этих историй пересказывается в Шатапатха- и Джайминия-брахманах, другая так и остается нераскрытой — ср. гимн I, 112, где ряд неизвестных легенд такого рода обозначен лишь именами и отдельными деталями²: