Рихард Феникс. Море. Книга 3

— Догадывался. Не хотел верить. Ну и… Друг мой Нолан, скажи честно, ты веришь, что тринадцатилетняя девчонка может быть великим стратегом?

— Урмё, ты не много знаешь об Ангуис, верно?

— Только внешние признаки: хвостики, там, ручки, чешуя. А еще, что плоды их дерева куджах вечно доставляют нам проблемы: то наркотики, то брага из них. Но это сейчас неважно. Ты уходишь от вопроса, Нолан! — старший детектив с возмущением потряс кулаком, студенты за соседними столами покосились на слишком взрослых для этого заведения мужчин, но натолкнулись на пламя в глазах того, высокого, с седыми висками, с перчаткой на левой руке, и вернулись к своим конспектам.

Феникс выпустил огненную незримую паутину, окружил ею себя и друга, чтобы их разговор остался тайной для всех. Затем дважды стукнул по ладони безымянным пальцем правой руки — этот жест на языке детективов обозначал «предельное внимание», и Урмё, считав обращение, ухмыльнулся, раскрыл неизменную тетрадь. Нолан заговорил:

— Ангуис обладают способностью передавать память предков своим потомкам. Неизвестно, на сколько поколений вглубь, но на пару-тройку точно. Помнишь вторую тетрадь из сундука Нгуэна? Я вспомнил последовательность символов и позавчера, пока сидел в камере, попросил принести мне детскую книжку «Легенду о сотворении Детей Богов».

— А мне ничего не доложили об этой просьбе, — с напускной обидой фыркнул Урмё.

— Сплошные заговоры и самоуправство под носом, — в тон ему откликнулся Нолан и продолжил: — Если ты её читал, то, может, помнишь, что это расширенная версия, с картинками. Сейчас, благодаря типографии второго советника, изображения в книге не ручные, а оттиснутые с оригинальных текстов на языке богов. И на фрагменте, посвящённом Ангуис, было написано: «они расселились по свету, неся в своих глазах вид Гэньшти-Кхаса глазами Солнца».

— Эти витиеватые формулировки… Вот надо им всё усложнять? Никогда не воспринимал всерьёз легенды о сотворении, ты уж меня прости, друг, — развёл руками Урмё.

— Они помнят! Ангуис действительно помнят то, что было с их предками. Они миролюбивы, но злопамятны. А у них много чего произошло! Например великое переселение Ангуис и охота на них.

Урмё покачал ладонью перед лицом и нахмурился. Нолан был уверен, что вся картина этого дела уже давно выстроилась в голове друга, вот только не хватало ей глубины, исторической подоплёки, мотивов, которые не лежат на поверхности.

— Я начинаю терять мысль, — наконец сказал старший детектив.

— Всё просто: я увидел в памяти мэра Хайну, которая узнала от него, как он узнал от Нгуэна, её отца, кто её родная мать. А та родилась от союза Чародея и Ангуис, — говоря это, младший детектив чертил пальцем на столе схему рода Принцессы Теней.

— Подожди! — Урмё накрыл его руку своей, чтобы иллюзорный чертёж не отвлекал. — Но Чародеи… Они ведь носы воротят от всех подряд, кроме своих. Притом светлому подавай светлого, тёмному — тёмного, и никак иначе. Ты что-то не так увидел.

— Всё верно. Но это правило, неписанный закон сохранения чистоты вида. Тут как с чёрными лошадьми Теней — другую породу не примут. Но как и в каждом правиле есть свои исключения. Недаром в легенде о сотворении боги смешивали зверей и птиц с детьми Гэньшти-Кхаса — с обычными людьми. И нам, потомкам перводетей богов, ничто человеческое не чуждо.

— Но разве для этого не должны быть особые обстоятельства, мой драгоценный велеречивый друг Нолан, погрязший в легендах и древних сказаниях?

— Должны! — уверенно кивнул тот. — Например, необитаемый остров. О нём, острове-форте, где кроме бессмертного великана, никто не живёт, мне поведал Рихард…

— Стой, стой, стой! — Урмё выставил ладони вперёд, недоверчиво глянул через растопыренные пальцы на друга. — Давай по порядку!

И Нолан рассказал о силе Матерей Фениксов, которая помогла ему увидеться и поговорить с сыном. А тот поведал много интересного, например историю великана Охора и о редких гостях на острове-форте.

— Так значит… — помассировав виски, начал Урмё, но его прервала подавальщица, хряпнувшая об стол подносом с чаем и пирогом. Когда женщина отошла, закинув в карман передника монеты, старший детектив вернулся к разговору: — Значит, эти глаза достались… Хм, будто вытащили и вставили… Но ты меня же понял, да? Достались Хайне от матери, которую звали Энника, которая была второй женой Нгуэна Шау…

— А Хайна оказалась сестрой Чиёна, — добавил Нолан.

— Да. А у её матери они такие потому, что её мать жила на острове, где ела глубоководную рыбу с таким дефектом глаз? Так получается?

— Верно. Ри сказал, что у Охора та же беда с глазами.

— Но, друг мой Нолан, разве такие вещи могут передаваться по наследству? Они же не… Хм, скрещивались с рыбой, а просто ели её⁈

— Видимо, этого было достаточно.

— Если этой рыбы так много, то у нас полмира должны ходить с такими глазами, а у нас из наглядных примеров только малышка-Тень. Не сходится! Не сходится, мой драгоценный друг, даже не уговаривай!

— Как знаешь, — усмехнулся Нолан. — Но я уверен, что мы знаем не всё как о мире и этой рыбе, так и о наследовании дефектов.