Рихард Феникс. Море. Книга 3

В управлении его встретил молчаливый страж и провёл в кабинет Йон-Шу. Сколько лет Нолан не был в этой тесной комнатёнке — ещё при прежнем хозяине. А теперь в ней к тому же наглухо заделано окно, но книг стало больше, а на столе вместо привычных светлячковых фонарей горели свечи, так несвойственные Теням. Начальник городской стражи, десятый советник Йон-Шу встретил младшего детектива радушно: предложил сесть, налил себе и гостю из пузатого графина тёплый ароматный чай.

— Прежде, чем я отвечу на ваши вопросы, Нолан Феникс, — заговорил Йон-Шу, его лицо было полностью скрыто способностью Теней и голос звучал немного робко, — скажите, что вы знаете по тому делу? Я не враг вам. Я хочу быть вам если не другом, то верным соратником, Нолан!

Он сжал подлокотники кресла, отменил способность Теней, и Нолан увидел осунувшееся лицо, лихорадочно блестящие глаза. Отмена означала доверие. Поэтому и гость не стал ничего таить. Наблюдая за собеседником, он рассказал всё, что узнал. Тот кривился и морщился, трясся, кивал, то и дело проводил с силой по лицу сверху вниз, будто пытался содрать кожу. Но больше не прятался за завесой способности, этим странным даром скрывать лик.

Когда рассказ был завершён, Нолан счёл нужным добавить:

— Частично это мои домыслы. Частично сопоставления, факты. А больше нам ничего не известно. Да и в свете того, что есть, думаю, больше не стоит нам в это всё лезть, не стоит глубже копать, чтобы не засыпало вовсе.

— Да… Спасибо. Мне было важно понять, как глубоко вы добрались в своём расследовании. И теперь я вижу отчётливо, что быть вашим врагом не выгодно и даже страшно. Вы ведь найдёте. Найдёте и приведёте к ответу, Нолан. — Йон-Шу протянул нал столом руку, собеседник помедлил и вложил в неё свою, Тень накрыл другой ладонью, глядя в глаза. — Пожалуйста, никому не говорите о том, что вам известно. Мы не хотим проблем. А это, как вы понимаете, слишком щепетильное дело. Пожалуйста!

И Нолан молча положил поверх его руки свою, затянутую в перчатку.

— А теперь перейдём к делу, — более деловито сказал Йон-Шу, когда Нолан через время решил прервать контакт. — Какие у вас вопросы?

— Как надолго меня наняли?

— Настолько, насколько вы пожелаете сами. Ваши гонорары будут равны гонорарам старшего детектива. Это его просьба, но я и до неё решил так же. Поэтому буду рад нашему продолжительному сотрудничеству.

— Пока меня всё устраивает, — кивнул Нолан. — В каких делах сейчас требуется моё участие?

Йон-Шу зашуршал бумагами, сложенными стопкой на столе, пожал плечами.

— Сейчас у нас доводятся три расследования. Но они совсем мелкие. Поэтому на ближайшие пару дней вы не требуетесь. Если что, мы пошлём за вами в деревню Фениксов.

— Я завтра вернусь оттуда и буду жить в доме старшего детектива.

Собеседник кивнул, будто не удивившись, и пояснил свою осведомлённость:

— Мне донесли, что Урмё Эрштах покинул город на неопределённый срок. Хорошо, тогда к вам, в его дом, будут посылаться гонцы с уведомлениями и поручениями. Ваш прежний кабинет отдан другому, но вы можете пользоваться кабинетом старшего детектива или тем, что рядом с ним. В нём есть вся мебель и, — он кивнул на заколоченное окно, — нет того, в чём нуждаемся мы, Тени, — в отсутствии солнечного света.

Они поговорили ещё недолго и распрощались. Когда Нолан был у дверей, Йон-Шу окликнул его:

— Совсем забыл! Ваш гонорар за расследование, удачно доведённое до конца. — И, поднявшись, перегнувшись через стол, протянул тугой кошель.

«А расценки-то повысились», — подумал Нолан, выйдя на боковую улочку и пересчитав монеты. На них можно было купить очень много или послать Ри в Макавари. Но Феникс решил не рисковать с почтовой службой, ведь доверия им не было. Приобрести что-то в личное пользование не требовалось, а вот подарок для жены пришёлся бы к месту.

Олли никогда не просила ничего для себя, и Нолану приходилось каждый раз гадать, понравится ей подарок или нет. Поэтому, стоя в небольшой лавке, он мучительно выбирал среди сотен вещиц, игнорируя предложения слишком радушного к концу дня хозяина. И тут взгляд уткнулся в серебряный гребень, украшенный огранённым синим камнем. «Как высокое небо. Как её глаза. Как глаза Ри», — думал Нолан, расплачиваясь. На соседней улице выбрал несколько десятков персиков, чтобы хватило всем женщинам Дома Матерей и ещё один, самый крупный и ароматный, для любимой.

Предгорья окутывал густой душистый вечер. Закатное солнце пробивалось красно-розовыми лучами сквозь ветви деревьев, незаметно для занятого делом Феникса покрывшихся молодыми листьями. Запах стоял такой, что голова шла кругом. Нолан ощутил прилив сил, тело вдруг сделалось лёгким и бодрым, что захотелось взлететь. Или обнять весь мир. Или всё сразу. Но прежде всего Олли.