Ритм войны. Том 1

Норил остановился под аркой. Когда он посмотрел на небо, его глаза наполнились слезами. Тефт взял его за руку и провел немного дальше – туда, где у перил стояло несколько стульев с видом на горы.

Каладин подошел к перилам и сначала ничего не сказал.

– С ней все в порядке? – наконец заговорил Норил. – С моей племянницей?

– Она беспокоится о тебе, – сказал Каладин, поворачиваясь и садясь на стул. – Мой отец-лекарь – тот, с которым ты познакомился в Поде, – говорит, что ты пережил тяжелые времена.

Однорукий кивнул с отрешенным видом. Лирин сказал, что он ужасным образом лишился своей семьи и никак не мог этому помешать.

– С некоторыми из нас происходит так, – продолжил Каладин, – что такие вещи понемногу накапливаются, словно груз на спине. Пока мы не поймем, что тонем. Я думал, что у меня все плохо, но, наверное, я не поменялся бы с тобой местами. Получить удар подобной силы…

Норил пожал плечами.

– Кошмары снятся? – спросил Тефт.

– Да. Я не помню подробностей. Может быть, это милость от Всевышнего. – Норил тяжело вздохнул, запрокинув голову, чтобы посмотреть на небо. – Я не заслуживаю пощады. Я ничего не заслуживаю.

– Ты просто хочешь перестать существовать, – сказал Каладин. – Ты же не хочешь на самом деле убить себя – по крайней мере, не каждый день. Но по-твоему, было бы удобнее, если бы тебя в этом мире не было.

– Для всех будет лучше не иметь со мной дела, – подтвердил Норил.

Сил снова приземлилась на плечо Каладина и наклонилась вперед, пристально наблюдая за одноруким.

– Ты же знаешь, что это не так, – возразил Каладин. – Никому не станет лучше, если ты исчезнешь. Твоя племянница любит тебя. Твое возвращение порадует ее.

– Мне так не кажется.

– Знаю. Вот почему нужно, чтобы кто-то сказал тебе об этом. Тебе нужно с кем-то говорить, Норил, – в те моменты, когда темнота усиливается. С кем-то, кто напомнит тебе, что мир не всегда был таким, что он не будет таким всегда.

– Откуда ты… это знаешь?

– Почувствовал. Чувствую почти каждый день.

Норил повернулся к Тефту.

– Человек не может ненавидеть себя за то, что он сделал или не сделал, – сказал Тефт. – Со мной такое было. Все еще бывает иногда, но я продолжаю напоминать себе, что это легкий путь. Не тот, которого хотели бы от меня, понимаешь?

– Да. – Норил выпрямил спину. У него все еще был тот же затравленный взгляд, но, по крайней мере, казалось, что он дышит ровнее. – Спасибо. За то, что вытащили меня оттуда. За то, что поговорили со мной.

Каладин взглянул на ревнителя, который стоял позади них. Тефт продолжал говорить с Норилом – не о чем-то важном, просто о его родных краях. Стало ясно, что бедняга лишился руки много лет назад и это событие не было связано с потерей семьи.

Чем больше он говорил, тем лучше себя чувствовал. Не исцелялся, конечно. Но ему становилось лучше.

Каладин встал и подошел к ревнителю, который устроился на каменной скамье, служившей частью балкона. Юноша надел очки и уставился на Норила.

– Он разговаривает, – сказал ревнитель. – А с нами только фыркал, большего добиться не удалось.

– Это неудивительно. В таком состоянии трудно что-то делать, даже говорить. Буря свидетельница… когда мне плохо, я могу желать чего угодно, только не с кем-то поговорить. Но это неправильно. Хотя давить нельзя, наличие кого-то, с кем можно побеседовать, обычно помогает. Вы должны позволять ему встречаться с другими людьми, которые чувствуют то же, что и он.

– Этого нет в книге лечения, – возразил ревнитель. – Там сказано, что мы должны держать сумасшедших подальше друг от друга. В беседах они будут подпитывать меланхолию друг друга.

– Могу такое допустить. Но знаем ли мы об этом наверняка? Вы пробовали этот метод?

– Нет. – смутившись, ревнитель отвел взгляд от Каладина. – Я знаю, что вы сердитесь на нас, светлорд. Но мы делаем все, что в наших силах. Большинство людей пытаются не замечать таких несчастных, спихивают их на ревнителей. Можете считать нас бессердечными, но мы единственные, кому не все равно. Мы пытаемся.

– Я не считаю вас бессердечными, – возразил Каладин. – Я думаю, вы просто неправильно подходите к проблеме. Мы, лекари, знаем, что человек в обмороке должен лежать так, чтобы его ноги были подняты, а голова опущена. Но того, кто ранен в спину или шею, ни в коем случае нельзя перемещать, пока мы не определим степень повреждения. Различные болезни, различные раны могут потребовать совершенно разных методов лечения. Скажи, какие методы лечения вы применяете к человеку с меланхолией?

– Мы… – Ревнитель сглотнул. – Держим таких больных подальше от всего, что может их раздражать или беспокоить. Содержим их в чистоте. Обеспечиваем покой.

– А к кому-то с агрессивными наклонностями?

– То же самое, – признался ревнитель.

– Боевой шок? Галлюцинации?

– Вы уже знаете мой ответ, светлорд.

– Кто-то должен постараться ради этих людей, – сказал Каладин. – Кто-то должен поговорить с ними, попробовать различные методы лечения, посмотреть, что, по его мнению, работает. Что на самом деле поможет.

Вот буря, он заговорил, как отец.