Ритм войны. Том 1

Вопросы так и не сорвались с его губ. Он был рассеян и, по правде говоря, измотан. Он позволил мыслям ускользнуть и перешел в следующую комнату. Ее обитатели, наверное, еще сильнее испугаются, ведь они ничего не слышали с тех пор, как…

– Каладин, – прошипела Сил.

Он немедленно остановился, затем поднял глаза. По коридору шел Царственный в буреформе, с мечом на поясе и сферным фонарем в руке.

– Эй, ты. – В голосе чужака слышался ритм, но акцента совсем не было. – Почему вышел из своей комнаты?

– Я лекарь, – сказал Каладин. – Один Сплавленный позволил мне навестить наших людей. Я доставляю еду и воду.

Певец смерил его взглядом, потом взмахом руки велел показать, что в ранце. Каладин подчинился и даже не взглянул на Сил, которая на всякий случай играла роль спрена ветра – носилась вокруг, притворяясь, что не связана с Сияющим.

Певец осмотрел пайки, потом изучающе взглянул на самого Каладина.

«Смотрит на мои руки и грудь, – подумал тот. – Задается вопросом, с какой стати у лекаря телосложение солдата». По крайней мере, под длинными волосами не было видно его клейма.

– Возвращайся в свою комнату, – скомандовал Царственный.

– Остальные испугаются, – возразил Каладин. – Вам придется иметь дело с людьми в истерике – это помешает военным действиям.

– А как часто ты проверял, как дела у паршунов в твоей деревне, когда они были напуганы? – огрызнулся певец. – Когда их загоняли в темные комнаты, запирали и забывали? Ты их хоть раз пожалел, лекарь?

Каладин прикусил язык. Не тот случай, когда насмешка требует ответа. Он опустил глаза.

Певец, в свою очередь, шагнул вперед и замахнулся, желая ударить Каладина. Тот отреагировал не раздумывая: перехватил запястье Царственного и, коснувшись покрытой панцирем плоти, почувствовал нечто вроде энергетического разряда.

Певец ухмыльнулся:

– Лекарь, значит?

– Никогда не слышал о военных медиках? – спросил Каладин. – Я тренировался с солдатами, так что могу за себя постоять. Но можешь любого из местных спросить, и они подтвердят, что я – сын лекаря.

Певец толкнул Каладина в плечо, пытаясь вывести его из равновесия, но Каладин стоял твердо. Он встретился взглядом с красными глазами и увидел в них улыбку. Рвение. Это существо жаждало драки. Вероятно, певец злился, что его отправили на такую скучную работу, как патрулирование коридоров во время дерзкой и опасной миссии. Больше всего на свете он хотел бы заполучить повод немного взбодриться.

Каладин крепче сжал его руку. Его пульс ускорился, и он обнаружил, что тянется к буресвету в кошельке на поясе. Сделать вдох, втянуть силу, покончить с этим фарсом. Враги вторглись в башню, а он… разносит одеяла?

Он пристально глядел в эти красные глаза и слышал биение собственного сердца. Затем заставил себя отвести взгляд и позволил певцу оттолкнуть себя к стене, а затем сбить с ног. Существо нависло над ним, и Каладин не поднял головы. Он научился этому, когда был рабом.

Существо фыркнуло и, не сказав больше ни слова, зашагало прочь. Каладин чувствовал себя собранным и готовым к неожиданностям, как перед боем. Усталость как рукой сняло. Он жаждал действовать.

Но вместо этого продолжил свой путь, доставляя утешение жителям Пода.

42. Броня и зубы

По правде говоря, больше всего нам следовало бы опасаться сочетания коварства Сосуда и намерений силы.

Навани и ее робкие спутники вскоре покинули просторный зал, усеянный трупами, и вошли в коридоры с погасшими фонарями на стенах. Сломанные защелки свидетельствовали о том, что воры добирались до сфер при помощи гвоздодеров. Для некоторых людей ни один кошмар не бывает достаточно ужасным и ни одна война – достаточно кровавой, чтобы помешать мародерству.

Крики и раскаты грома стихли. Навани как будто ощутила мифический центральный такт – сердце Великой бури, о котором говорили некоторые бедные странники, пойманные в ловушку ее ветров. Мгновение, когда по необъяснимым причинам ветер прекращался и все стихало.

В конце концов она добралась до того места, куда послал ее Сородич, – определенного перекрестка среди этих извилистых коридоров. Первый уровень так или иначе использовался весь, но этот район был одним из наименее загруженных. Коридоры здесь образовывали раздражающе замысловатый лабиринт, и потому небольшие помещения использовались как склады.

– Что теперь? – спросил бурестраж Элтебар.

Навани не особенно обрадовалась обществу этого человека; высокого роста, Элтебар выглядел глупо со своей остроконечной бородой и одеянием, покрытым таинственными символами. Но он присутствовал в картографическом кабинете, и запрещать ему участвовать было неправильно – она нуждалась в любом помощнике.

– Обыщите тут все, – сказала Навани спутникам. – Посмотрите, нет ли на стенах гранатовой жилы. Она может быть маленькой и незаметной среди разноцветных слоев.

Они сделали, как она просила. Даббид, немой мостовик, начал обыскивать не стены, а пол. При этом он светил себе сферой, зажатой в кулаке, так что от нее почти не было толка.