Ритм войны. Том 2

Навани подстроила свой тон под этот ритм, сосредоточенно постукивая ногой. Чтобы придать ему структуру, она представила себе, что поет воображаемую песню.

– Да! – воскликнула Рабониэль, прерываясь. – Да, именно так!

– Теперь ритм Вражды, – попросила Навани, следуя ритму и тактам Чести.

Рабониэль так и сделала, и Навани показалось, что ее ударило волной, заставив голос дрогнуть. Она почти сбилась, но самосветы ей помогли. Навани запела громче, стараясь больше не теряться.

Рабониэль, в свою очередь, запела с напором.

«Нет, – подумала Навани, переводя дыхание и продолжая петь. – Нет, мы не должна сражаться».

Она взяла Рабониэль за руку, продолжая напевать свой тон, но тише. Рабониэль тоже успокоилась. Держа Сплавленную за руку, Навани чувствовала, что тянется к чему-то. Ее тон слегка изменился.

Рабониэль ответила, их тоны начали модулироваться, сближаясь – сперва очень медленно, а потом…

Гармония.

Ритмы совместились; спокойные, упорядоченные такты Навани словно обрамляли хаотичные всплески звуков, которые издавала Рабониэль.

Сердцебиение. Барабанный бой. Сигналы. Они едины!

Навани протянула свободную руку и переложила их сцепленные ладони на пустой самосвет в центре эксперимента, а потом удержала там, пока они на протяжении некоторого времени продолжали петь в унисон. Это был тандем – чистейшая гармония, где ни та ни другая сторона не пытались взять верх.

Сплавленная и человеческая женщина посмотрели друг на друга и замолчали. Они осторожно убрали руки, открывая бриллиант: он ярко сиял, излучая невозможный свет – черный с синим.

Рабониэль с трепетом взяла самосвет и запела в почтительном ритме.

– Они не уничтожили друг друга, как я предполагала. Как надеялась в глубине души. Ты была права, Навани. Удивительно, но я ошибалась. – Она повертела камень в пальцах. – Я даю название этому ритму: отныне он ритм войны. Смесь Вражды и Чести. Я не знала его до сегодняшнего дня, но его имя мне знакомо; я знаю его так же хорошо, как свое собственное. Каждый ритм несет с собой понимание его значения.

Сфера, которую они создали, отличалась от сферы Сзета – она была синяя, а не фиолетовая, и вокруг нее отсутствовало странное искажение. Похоже, именно это искала Рабониэль, хотя Навани не могла сказать наверняка.

– Древняя, что-то меня смущает. Почему вы предпочитали, чтобы эти два света уничтожили друг друга?

Навани догадывалась. Но ей хотелось услышать, что расскажет Сплавленная.

Рабониэль долго сидела, тихонько напевая себе под нос, рассматривая самосвет. Она, казалось, была очарована тем, как внутри движется смесь буресвета и пустосвета – некая форма урагана, которая то вздымалась сверкающими, яростными волнами, то опадала, успокаиваясь.

– Ты знаешь, – наконец спросила Сплавленная, – как был убит Честь?

– Я… не уверена, что признаю сам факт его существования.

– О, не сомневайся. По крайней мере, существо, которое вы называете Всемогущим, – существо, которое контролировало Осколок силы, именуемой Честь, – мертво. Уже давно. Ты знаешь, как это случилось?

– Нет.

– Я тоже, – сказала Рабониэль. – Но мне интересно.

Навани откинулась на спинку кресла:

– Ну, если это правда – а мой муж говорит, что правда, и я допускаю такую возможность, – то механизмы смерти богов находятся далеко за пределами понимания как человечества, так и Сплавленных.

– А разве ты не говорила мне раньше, что в основе всего лежат механизмы? Боги дают нам силы. Что за силы? Гравитация, Расщепление, Трансформация… фундаментальные потоки, управляющие всем. Ты сказала, что ничего в мире не существует просто так. Я принимаю это и твою мудрость. Но по той же логике боги – Осколки – обязаны действовать не на основе тайны, а на основе знания.

Рабониэль повертела самосвет, затем встретилась взглядом с Навани:

– Честь был убит с помощью какого-то процесса, которого мы пока не понимаем. Я предполагаю – исходя из услышанного от других, – что его могущество уничтожили с помощью… некой противоположности. Я думала, если смогу обнаружить этот противоположный свет, у нас будет власть над самими богами. Разве это не сила, способная положить конец войне?

Шквал. Именно этого он и хотел. Именно этим и занимался Гавилар!

Самосветы. Пустосвет. Странная сфера, которая взорвалась, когда ее прикрепили к фабриалю… и добавили свет другого рода…

Гавилар Холин – король, муж, иногда чудовище – искал способ убить бога.

Внезапно его невообразимая самонадеянность – и грандиозный план – преобразились для Навани в нечто единое. Она знала то, чего не знала Рабониэль. Противоположность пустосвету действительно существовала. Это был не буресвет. И не новый, смешанный свет, который они сотворили. Но Навани его видела. Держала в руках. Ее муж отдал его Сзету, а тот – ей.

«Ради святейшего имени Всемогущего… – подумала она. – Вот в чем дело». Но как и все великие откровения, ответ на один вопрос повлек за собой множество новых вопросов. Почему? Как?..

Рабониэль встала, совершенно не обращая внимания на прозрение Навани. Сплавленная спрятала самосвет, и Навани заставила себя сосредоточиться на окружающем мире. На совершенном открытии.