Ритм войны. Том 2

– Ах, – сказала Рабониэль. – Но это не третий тип света. Тот мы называем жизнесветом. Сила Культивации в дистиллированном виде. А это кое-что другое. Кое-что уникальное. Причина, которая привела меня в эту башню. Это смесь из двух компонентов, буресвета и жизнесвета. В том же смысле, в каком…

– В каком Сородич – дитя Чести и Культивации, – подхватила Навани.

Шквал. Так вот что имел в виду Сородич, говоря, что его свет больше не работает. Башня перестала действовать из-за того, что нечто случилось с ее светом.

– Он вытекал совсем тонкой струйкой, – продолжала Рабониэль. – Что-то не так с башней, поток встречает некое препятствие. – Ее ритм стал более энергичным. – Так или иначе, это доказательство. Я давно подозревала, что существует способ смешивать и изменять различные формы света. Эти три энергии – средство, с помощью которого действуют все потоки, и все же мы так мало знаем о них… Что мы могли бы сделать с этой силой, если бы действительно понимали ее? Башнесвет подтверждает, что буресвет и жизнесвет могут смешиваться и создавать нечто новое. Может ли то же самое случиться с буресветом и пустосветом? Или это окажется невозможным, так как они противоположны?

– Разве? – спросила Навани.

– Да. Как ночь и день или масло и вода. Но возможно, мы сможем найти способ соединить их. Если так, то это может послужить… моделью взаимоотношений наших народов. Путем к единству вместо борьбы. Доказательством того, что мы, хотя и противоположности, можем сосуществовать.

Навани уставилась на светящуюся сферу башнесвета и почувствовала, что должна кое-что уточнить.

– Масло и вода не противоположны.

– Еще как противоположны, – возразила Рабониэль. – Это центральный постулат философии. Они не могут смешиваться и должны всегда оставаться разделенными.

– То, что не смешивается, не обязательно противоположно, – не сдавалась Навани. – Песок и вода тоже не смешиваются, и вы бы не назвали их противоположностями. Это к делу не относится. Масло и воду можно смешать, если у вас есть эмульгатор.

– Я не знаю этого слова.

– Это своего рода связующее средство, Древняя. – Навани встала.

Если ее вещи все еще здесь… Да, в дальнем углу комнаты нашелся ящик с простыми материалами для экспериментов. Она налила во флакон немного масла и воды, добавила экстракта сока культяпника в качестве простого эмульгатора. Встряхнула полученный раствор и протянула его Рабониэли. Сплавленная взяла флакон и подержала, ожидая, пока масло и вода разделятся. Но, конечно, этого не произошло.

– Масло и вода постоянно смешиваются в природе, – сказала Навани. – Например, в молоке свиньи есть частицы жира.

– Да… вижу, я слишком долго считала древнюю философию неопровержимой, – проговорила Рабониэль. – Я ношу звание ученой, но сегодня чувствую себя дурой.

– У каждого есть пробелы в знаниях. В неведении нет ничего постыдного. В любом случае масло и вода – не противоположности. Я не уверена, что собой представляет противоположность воды, если это понятие вообще можно применить к стихии.

– Различные формы света действительно имеют противоположности, – упрямо заявила Рабониэль. – Я в этом уверена. И все же я должна поразмыслить о том, что ты мне показала.

Она протянула руку и постучала по сфере, полной башнесвета:

– А пока поэкспериментируй с этим. Чтобы ты не отвлекалась, я должна настаивать на твоем пребывании в этой комнате до конца каждого дня, за исключением тех случаев, когда тебя сопроводят в уборную.

– Ладно, – сказала Навани. – Хотя если вы желаете, чтобы мои ученые действительно что-то для вас разработали, то идея о том, что они рисуют планы, а вы их проверяете, глупа. Это не сработает – по крайней мере, блестящих результатов не ждите. Вместо этого, Древняя, я прошу вас доставить самосветы, которые питают фабриали, способные работать в башне.

Некоторое время Рабониэль что-то напевала, разглядывая эмульсию.

– Я пошлю такие камни твоим людям в доказательство моей готовности сотрудничать. – Она собралась уходить. – Если намереваешься использовать шифры, чтобы давать тайные инструкции ученым, будь добра, сделай их трудными. Спрены, которым я поручу разгадывать твои истинные послания, любят сложные задачи. Это придает их жизни смысл.

Рабониэль выставила стражу у двери, но по комнате Навани могла передвигаться свободно. В остальном помещение пустовало: там были только книжные полки, ящики и несколько сферных ламп. Других дверей не было; зато в дальнем углу Навани обнаружила спрятанную в рисунке слоев гранатовую жилу.

– Ты здесь? – спросила она, притрагиваясь к стене.

«Да, – ответил Сородич. – Я ближе к смерти, чем когда-либо. Со всех сторон враги. Люди и певцы одинаково стремятся мной воспользоваться».

– Не приравнивай одно к другому, это неправильно. Мой вид, возможно, не понимает вреда, который мы причинили спренам, но враг, безусловно, знает, какой вред они наносят, развращая их.

«Какая разница. Я скоро умру. Осталось только два узла, а предыдущий был обнаружен так быстро».