Ритм войны. Том 2

– Все равно попробуй, – сказала Рабониэль. – Сделай это, и я освобожу твою башню. Заберу свои войска и уйду. Это знание стоит больше, чем любой город, каким бы стратегическим значением он ни обладал.

«Несомненно», – подумала Навани.

Она ни на секунду не поверила, что Рабониэль сдержит слово, однако знание и впрямь дало бы Навани очевидное преимущество. Почему Рабониэль хотела доказать или опровергнуть, что два света противоположны? Что за игру она затеяла?

«Может быть, ей нужно оружие? Тот взрыв, который я нечаянно вызвала? Это за его силой охотится Рабониэль?»

Сплавленная у стены снова заговорила, на этот раз громче. Рабониэль опять запела, взглянув на нее.

– Что она говорит? – спросила Навани.

– Она… спрашивает, не видел ли кто ее мать. Ждет ответа от стены.

– Ее мать? – переспросила Навани, склонив голову набок. Она не думала, что у Сплавленных могут быть родители, но, конечно, они были. Тысячи лет назад эти существа родились смертными. – А что случилось с ее матерью?

– Она здесь, – тихо сказала Рабониэль, указывая на себя. – Это была еще одна моя гипотеза, которая не подтвердилась. Давным-давно. Я считала, что мать и дочь, служа вместе, могут помочь друг другу сохранить рассудок.

Рабониэль подошла к дочери и развернула ее, чтобы вывести за дверь. И хотя певцы, как правило, не проявляли эмоций, Навани была уверена, что может прочесть боль в выражении лица Рабониэли – Сплавленная вздрогнула, когда дочь продолжила спрашивать о матери, все это время невидящим взглядом уставившись мимо нее.

66. Обреченный мучиться

Не уверена, что кто-то из богов может быть уничтожен, поэтому, возможно, я оговорилась. Однако они могут менять свое состояние, как спрены – или как различные виды света. Это и есть предмет наших поисков.

Из «Ритма войны», примечание к с. 21

Далинар коснулся пальцем лба молодого солдата, затем закрыл глаза и сосредоточился.

Он видел, как что-то тянется от юноши, уходит в темноту. Чистые белые линии, тонкие, как волос. Некоторые двигались, хотя один конец оставался прикрепленным к центральной точке – тому месту, где палец Далинара касался кожи.

– Я вижу их, – прошептал он. – Наконец-то.

Буреотец зарокотал где-то в глубине его разума.

«Я сомневался, что это возможно. Честь сдерживал силы узокователей во имя общего блага. С тех самых пор, как был уничтожен Ашин».

– Как ты узнал об этой способности? – спросил Далинар, все еще не открывая глаз.

«Я слышал ее описание еще до того, как полностью ожил. Мелиши видел эти линии».

– Последний узокователь, – сказал Далинар. – До Отступничества.

«Он самый. Честь в то время умирал, возможно, обезумел».

– Что мне с этим делать? – спросил Далинар.

«Я не знаю. Ты видишь Связи, которые есть у всех людей: с другими, со спренами, со временем и самой реальностью. Все Связано, Далинар, огромной паутиной взаимодействий, стремлений, мыслей, судеб».

Чем больше Далинар наблюдал за трепещущими белыми линиями, тем больше деталей он мог различить. Например, некоторые были ярче других. Он протянул руку и попытался дотронуться до одной, но его пальцы прошли сквозь нее.

«У спренов они тоже есть, – сказал Буреотец. – И связь, которая создает Сияющих, аналогична, но гораздо сильнее. Я не думаю, что эти слабые связи для чего-то пригодятся».

– Несомненно, они что-то значат, – сказал Далинар.

«Да. Но это не значит, что их можно использовать. Я слышал однажды от Мелиши такую историю. Представь себе, что у тебя есть два куска ткани, красный и желтый. Перед тем как расстаться с братом, вы оба полезли в мешок и выбрали по одному лоскуту – но не посмотрели на них, а сразу спрятали в отдельные ящики. Вы расстались, отправились в дальние края страны. А потом – скажем, по соглашению – в один и тот же день в одно и то же время открыли каждый свой ящик и достали ткань. Найдя красный лоскут, ты сразу же поймешь, что твой брат обнаружил желтый. Вы разделили что-то – некую Связь посредством знания; она существует, но не является чем-то, годным к использованию. По крайней мере, большинством людей. А вот если говорить про узокователя…»

Далинар убрал палец и открыл глаза, затем поблагодарил молодого солдата, который, казалось, нервничал. Вернувшись на свое место у входа в здание, юноша присоединился ко все еще замаскированному Сзету. Далинар проверил наручный фабриаль: Ясна и остальные скоро должны вернуться с передовой. Битва выиграна, торжества завершены. Без него.

Это было так странно. Он беспокоился о Навани и башне, но ничего не мог сделать, пока не получит больше информации. Беспокоился об Адолине в Шейдсмаре – они с сыном были разлучены, как два брата в истории Буреотца. Общие судьбы, общая участь, но Далинар не мог помочь ни сыну, ни жене.