Родом из детства

Вот ещё одно доказательство того, что папа был. Каждый месяц мы с мамой отправлялись на почтамт и получали денежный перевод. На обратном пути мама неизменно ворчала: «Он думает, это деньги? Это гроши! Он хоть знает, сколько стоит детская обувь? Лично мне от него ничего не надо, но о собственном сыне он мог бы побеспокоиться. Так нет! Все деньги, небось, уходят на блядей!.. Это плохое слово. Не повторяй его никогда. Слово плохое, но маме можно. У мамы нервы, как бельевые верёвки… И зла не хватает… Понял?»

Я утвердительно кивал. Я уже выучил с полдюжины таких нехороших слов. Но повторять их в принципе не стремился.

Изредка лишь уточнял у мамы:

- Бляди – плохое слово?

- Очень плохое.

- А что это такое?

- Ну, это такие женщины, которые нравятся твоему папе.

Короче, он был. Просто его не было рядом с нами.

Как-то раз я перебирал наши грампластинки. На самом дне коробки, где они хранились, наткнулся на две пластинки, которые мы никогда не слушали.

- Не трогай их, - сказала мама, - это папины. Я не хочу их слушать.

- Папины?

Я изучил обложки. На обеих был запечатлён мужчина с гитарой. На одной обложке мужчина сидел в красном кресле, на спинке которого висел кожаный пиджак; на другой мужчина сидел на белом кубике, а рядом стояла красивая белокурая женщина.

Мне вдруг всё стало ясно. Это и был мой папа! Конечно! Точно!

Но я решил уточнить.

- Это точно папины пластинки?

- Ну ещё бы! Он ими очень дорожил, но я ему их не отдала. Из вредности. Обойдётся. Я пережила его предательство, и он переживёт…

Всё сходится! Значит, он певец. А вот эта белокурая женщина – одна из его блядей. Поэтому мама запрятала их так далеко. Чтобы не злиться.

Я был рад, что так легко всё разгадал. Я ликовал. Тайна раскрыта! Хотя мама особо и не скрывала. Она же сама призналась. Но на всякий случай я постарался контролировать себя и не выказывать своей радости.

- Давай поставим, - небрежным тоном попросил я. Так, словно мне было всё равно – поставит она или нет.

- Ты ничего не поймёшь, - сказала мама. – Тебе не понравится.

- Ну и что, поставь.

И чтобы у неё не возникло даже мысли, будто для меня это важно, я махнул рукой: мол, знаю, что не понравится, но ты поставь, пусть будет.

Мама включила магнитолу. Поставила пластинку и ушла на кухню готовить ужин.

Как только я услышал этот хриплый баритон, я тут же почувствовал – это голос моего папы. Последние сомнения улетучились. Их развеял голос. Голос отца.

Слушая песни, я внимательно рассматривал конверт, из которого была вынута заветная грампластинка. По слогам прочитал: Вла-ди-мир Вы-соц-кий.

Сердце бешено колотилось. Я находился на грани обморока. Моего папу зовут Владимир Высоцкий.

Я внимательно всматривался в лицо на обложке. Ну конечно, мама права, мы поразительно похожи. Что не удивительно. Ведь я его сын.

Прослушав первую сторону, я сам, очень аккуратно, перевернул пластинку.

В комнату заглянула мама.

- Ну что? – спрашивает.

- Ничего, – говорю, стараясь усилием воли унять колотившееся сердце.

- Нравится?

Я неуверенно кивнул и задержал дыхание. Боялся, что мама расстроится или разозлится, но она лишь покачала головой и сказала:

- Ничего не поделаешь – порода.

С тех пор я почти каждый день просил поставить мне Высоцкого. А потом научился и сам управляться с магнитолой.

Мать ворчала:

- Сколько можно слушать этого алкоголика?

- Он алкоголик?

- А ты что – по голосу не слышишь?

Мне хотелось сказать что-нибудь в его защиту, но я не знал, что.

И продолжал слушать Высоцкого.

Мать была права, не всё мне было понятно в его песнях. Но это не имело значения. Что не понимал – додумывал. Например, фразу «я обхожу искусы» я понимал так: человек (сам папа?) обходит место, где его могут искусать собаки.

Особенно мне нравились его шуточные песни. Про жирафа. Про утреннюю гимнастику. Но и остальные я тоже скоро разучил.

Взрослые только диву давались, когда слышали, как я вместо «голубой вагон бежит-качается» напевал: «мы не успели, не успели оглянуться, а сыновья, а сыновья уходят в бой».

А иногда по ночам я просыпался в слезах. Мне снилось, что папа приезжает к нам, весёлый, с гитарой, он поёт, рассказывает всякие интересные истории, обнимает счастливую маму, а потом он ведёт нас в кино или в зоопарк, а люди оглядываются, смотрят на нас и говорят: «Не может быть… Это Высоцкий. Лёшин папа».

Конечно, я понимал: папа артист, ему некогда приезжать к нам, но хоть бы разок, на денёк…

Затем я уговорил маму купить ещё новых пластинок. К тому времени как раз вышла новая серия - «На концертах Владимира Высоцкого». Это было что-то необыкновенное! Я был счастлив. С каждой зарплаты мама покупала по одной пластинке.

Однажды по телевизору транслировали фильм «Место встречи изменить нельзя». Раньше я не видел этого фильма. И когда на экране появилось лицо Высоцкого, я от неожиданности воскликнул:

- Папа!

- Что? – спросила мама.

Я решил, что пора признаться. Больше не имело смысла что-либо скрывать.

- Всё я знаю, - говорю. (Сообщаю это тоном доброго инквизитора.) - Знаю, - говорю, - кто мой папа…

- Я, слава Богу, тоже знаю, кто твой папа.

- Он!