Рок. Лабиринт Сицилии

Септемий и Тит Бабрука привезли с собой чуть более двух тысяч человек, остальных, как и флот, поглотил рок…

Септемий, чтобы хоть как-то отвлечься от горестных мыслей, сел за составление отчёта обо всех расходах выделенных средств за время экспедиции. Он прекрасно понимал, что реакционные круги Сената будут взваливать вину за поражение на Регула и его квестора армии. Поэтому он в письменном виде составил все основные направления и суммы затраченных в них средств, выделенных Сенатом. За составлением этого документа его застал Тит, который вместе с молодым трибуном Гракхом пришли его проведать.

— Клянусь любовью к порядку и аккуратности Фетиды! Наш Септемий ушёл с головой в составление таблиц и совершенно перестал навещать старых товарищей, выживших в недавних злоключениях! — Бабрука приветствовал квестора армии.

— Да, я должен попросить прощения у моих друзей! Но порядок, установленный Республикой, заставляет сесть за финансовый отчёт о закупках для армии необходимого снаряжения.

— Мой отец всегда говорил мне, что ставит себе в пример Публия Бибула, отца нашего Септемия! — вступил в разговор Гракх. — Я никогда не задумывался над его словами. Но, познакомившись с Септемием при весьма таинственных обстоятельствах, понял, что быть порядочным человеком в нашей Республике весьма опасно!

— Это верно! Нам надо присутствовать на заседании Сената во время его отчёта! — отреагировал на слова Гая Гракха Тит. — Многие из сенаторов не преминут воспользоваться случаем поднять свой статус, играя на чувствах квиритов, нещадно критикуя погибшую армию в Африке!

— Это правильно. Я послал уже своего гонца к моему отцу, чтобы он подготовил своих сторонников к заседанию. — Молодой Гракх выказывал зачатки сильного политика.

— Спасибо, друзья, за вашу поддержку! Вся трудность нашей миссии заключается в том, что многие, а вернее почти все её участники, которые могли стать нашими союзниками, единомышленниками, свидетелями трагических событий, погибли или утонули! Этот факт и, одновременно, козырь наши противники будут использовать, ставя под сомнения наши с вами действия и выводы! Партия Катона, несомненно, обвинит нас в нерешительности, ошибочности наших действий, неумении принять правильное решение, в недостаточной твёрдости в оспаривании своей позиции в спорах с консулом Регулом и многих других! Тот же Катулл, несмотря на потерю флота, будет ратовать за продолжение войны, имея перед своими глазами прорыв своего флота через эскадру Гамилькона. Многие свидетели этой «победы Катулла» уже никогда не подтвердят и не опровергнут его слова. Но нам нужно быть вместе! В этой войне для меня вскрылось много непонятных прежде для моей логики вещей. Ясно лишь одно: нужно добиться в Сенате принятия решений не в закулисной борьбе, как это было в начале экспедиции, когда избирали консулом Регула, а в совещательной форме собрания всего Сената и его членов.

— Это верно. Но хватит о политике и войне. Мы, несмотря на все злоключения этого похода, живы! Скажи, Септемий, сколько уже прошло времени после безвременной кончины твоей жены? Не пора ли Септемию снять траур и завести семью, дабы не прервался благородный род Бибулов? Мне кажется, твоя умершая жена Тертеллия была бы не против этого! Ты в полной мере подтвердил свою скорбь о её безвременной кончине, как и о кончине вашего ребёнка. И у нас с Гаем есть одна кандидатура! — Тит весело подмигнул Гаю. Тот в свою очередь широко заулыбался, демонстрируя белоснежную улыбку.

Септемий улыбнулся.

— Право, друзья, я об этом совсем не думал, — смущённо ответил он.

— Вот-вот! Для этого и есть друзья, чтобы подумать о друге, когда он занят целую жизнь на службе Республики. Ну-ка, Гай, давай расскажи! — Тит с видом заговорщика подтолкнул Гракха вперёд.

— В общем, есть у моего отца знакомый патриций из Лукании. Так вот, у него есть дочь! Потрясающей красоты и прелести! Зовут её Корнелия Фисба… — начал рассказ Гай, и друзья, несмотря на отговорки Септемия, условились по прибытию в Рим заняться вопросами заключения брака Корнелии и Септемия… Глава 42