Роковое обещание

– Послушай, Стейси, прежде чем я уйду, мне хотелось бы поговорить о том, что меня сильно беспокоит, – сказал он, глядя на нее сверху вниз.

«Ну вот, началось», – подумала констебль, собираясь с духом. Сейчас он скажет, как обеспокоен ее отношением к нему. И вообще, не ставя ее в известность, сообщит по команде, что не может с ней больше работать, потому что она сука. Объяснит, что бессчетное число раз пытался наладить с ней отношения, и даже обвинит ее во всех ошибках, сделанных во время расследования. Возможно, он уже написал свою жалобу и, в дополнение ко всему остальному, упомянул в ней прозвище, которое она ему дала.

А завтра ее вызовут в кабинет босса и отчитают за то, что она не хочет дружить с новичком. Удовольствия от этого она, конечно, не получит, но на их отношения это никак не повлияет. На будущее ей просто надо научиться получше скрывать свои чувства. А сейчас уже ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано.

– Продолжай, – сказала Стейси, выставив вперед подбородок.

– Этот трехлетний пропуск, – сказал Пенн, почесывая свою бандану.

– Прости? – переспросила констебль.

– В истории болезни Джесси. Как ребенку удалось полностью освободиться от таких серьезных проблем со здоровьем на целых три года? В этом нет никакой логики.

Да, этого она от него совсем не ожидала.

Глава 73

– Что у тебя? – спросила инспектор, входя в импровизированную лабораторию Митча, располагавшуюся через холл от кабинета Китса.

Это место не шло ни в какое сравнение с современной, роскошной лабораторией в Риджпойнт-Хауз в Бирмингеме, считавшейся штабом криминалистов Управления полиции Западного Мидленда. Однако эксперты все равно пользовались этой небольшой, когда необходимо было сделать срочные анализы.

Сама Ким всего раз в жизни побывала в Риджпойнт-Хауз и была благодарна экскурсоводу, который провел их по лабиринту соединенных между собой помещений, напичканных лазерами, лампами, микроскопами и камерами. Тогда, проходя между стерильными белыми стенами, Ким ощущала себя лабораторной крысой.

Она вспомнила дактилоскопическую лабораторию, в которой, как им сказали, хранились отпечатки, снятые с более чем 25 000 предметов, таких как оружие, мобильные телефоны, документы, метлы, ручки автомобильных дверей, подоконники, наручники, игрушки для взрослых и фрукты…

Кабинет Митча располагался несколькими этажами выше этой лаборатории – там, где были кабинеты элиты криминалистики. К ней относились опытные специалисты и координаторы действий выездных бригад на месте преступления. Эти люди общались с детективами и следили за сбором улик на местах самых тяжелых преступлений, таких как убийства, изнасилования и разбои.

А Митч был среди них одним из самых дотошных.

Ким ничего не могла сказать о его личной жизни, но хорошо знала, что на работе он горит так же, как она.

Стоун вспомнила одно из своих первых дел, которое раскрыла в чине детектива-инспектора. Жертва, пожилая женщина, была задушена подушкой в своей кровати. Ее сын утверждал, что в это время делал в магазине покупки для предстоящего праздника, и его показания опровергнуть не удалось. В тот день Митч работал с раннего утра до позднего вечера и в одиннадцать позвонил ей, чтобы сообщить, что ДНК, обнаруженная в каплях на подушке, принадлежит сыну женщины. Они арестовали его за две минуты до посадки в самолет, вылетавший в Испанию, и, судя по его багажу, он вовсе не планировал возвращаться в ближайшем обозримом будущем.

Без знаний Митча и его целеустремленности мистер Лонгтон сейчас загорал бы на пляжах Мальорки, а не мотал срок в тюрьме Уинсон-Грин.

– Ну скажи же мне, что это мой отпечаток, – с надеждой попросила детектив.

– Надеюсь, что смогу сказать завтра, – криминалист покачал головой. – А пока полюбуйся вот на эту прелесть. – И он оторвался от микроскопа.

– Похоже, это будет лучшее, что мы увидим за целый день, – заметил Брайант.

Ким села на место Митча и посмотрела в окуляр.

– Это волокна? – В ее голосе послышалось сомнение. Митч настолько их увеличил, что теперь она видела, что они похожи на пирог, разрезанный на кусочки. Кусочки же были разложены таким образом, чтобы их можно было сравнить с гладкой и чистой поверхностью волокна, которую она видела раньше.

Митч кивнул.

– Понятно, – сказала Ким.

Криминалист поменял предметное стекло. Ким прильнула к окулярам.

– Они же? – уточнила она.

– Полная идентичность. Первые образцы были взяты с губ Филлис Мэнселл. Вторые было сложнее отсепарировать от крови, залившей рану доктора Корделла. Именно этим я и занимался с тех пор, как получил запрос от одного сумасшедшего офицера полиции.

– Это он о тебе, Брайант, – Ким повернулась к своему коллеге.

Митч кашлянул.

– Это одни и те же волокна, – подтвердил он.

– Черт меня побери совсем, – сказала инспектор. – Значит, у нас есть доказательства, позволяющие объединить эти два убийства?

Митч кивнул еще раз.

До сих пор едва заметная связь между убийствами Корделла и матери хирургической сестры выглядела в лучшем случае простым совпадением.

– Рассказывай, – сказала Стоун, откидываясь на спинку кресла.